"Барбара Делаплейс. Иного выбора нет..." - читать интересную книгу автора

информацию. Естественно, мы должны опираться на то, в чем мы точно можем
быть уверенными и на то, что, как нам кажется, является фактом. Восемь
миллионов человек? Неужели это вообще возможно? А факты, господа таковы.
Либо мы высаживаемся на Японских островах, либо мы бомбим Токио. И в том и в
другом случае, людские потери будут огромны. И я считаю, что мы должны
прийти к решению, хорошо над ним подумав.
- Боюсь, господин президент, что времени на раздумья не так уж и
много, - вмешался госсекретарь. - Согласно данным разведки, японцы планируют
новое наступление в районе Новой Зеландии. Киви и так крепко досталось в
прошлый раз. Если мы хотим вмешаться, то действовать надо без промедления.
Президент нахмурился. После небольшой паузы он обвел глазами
присутствующих: - Хорошо, господа. Ваше решение?
- Господин президент, мой мнение - бомбить Токио.
- Благодарю, господин генерал. Марк?
- Я согласен, сэр.
- Джон?
- Мы не можем использовать это чудовищное оружие. Это не может быть
оправдано с моральной точки зрения, и я считаю...
- Благодарю вас, Джон. Я учту ваши пожелания. Тим?
- Сэр, я... если бы я не видел, на что способна эта бомба, я бы не
колебался ни секунды и сказал - "Бомбить Токио". Но видел, как растет этот
жуткий гриб... - госсекретарь замолчал и посмотрел на Дьюи измученным
взглядом. - Сэр, я знаю, что это будет стоить жизни многим американцам, но я
не могу идти против совести и согласиться на атомную бомбардировку Токио.
После этих слов повисла долгая пауза.
Затем заговорил президент: - Господа, я благодарю вас за ваши
высказывания. Я учту каждое и обещаю, что тщательно взвешу все аргументы. О
своем решении я извещу вас незамедлительно.

Забавно, я всегда считал, что выражение "чувствовать, как весь мир
лежит на твоих плечах" - это метафора. Дьюи отсутствующим взглядом смотрел
за окно с каплями дождя. Июньские ливни гасили дневную жару и к вечеру
воздух наполнялся прохладой и свежестью.
Что мне делать? На каких весах взвесить жизни американских солдат и
мирных японцев? Какой мерою мерить? Как я могу сказать: "Эти человеческие
жизни более ценны, чем вот те"? Это именно то, что говорил Гитлер, отправляя
людей в концлагеря.
Он подумал о молодых парнях, своих согражданах, которые будут сражаться
с японцами, если он примет решение о вторжении. Может быть, кто-то из этих
парней - будущий Бэйб Рут. Или будущий Роберт Оппенгеймер. Или будущий Карл
Сэндберг. Или будущий Томас Дьюи.
Он подумал также о детях с миндалевидными глазами, которые умрут в
адском пламени, если он примет решение о бомбардировке Токио. Кто-то из них,
возможно будущий Шекспир. Или будущий Бах.
Он подумал об отцах и матерях, голубоглазых и кареглазых, которые будут
оплакивать своих детей, какое бы решение он ни принял.
В бессилии он обрушил кулаки на стол. Будь ты проклят, Рузвельт! Как ты
мог, как ты мог оставить меня наедине с таким вопросом? Никто не должен
становиться перед подобным выбором!
Он подошел к окну, и поглядел на умытые дождем цветы в саду. Его лицо