"Жозеф Дельтей. Фарфоровая джонка [F]" - читать интересную книгу автора

красный фонарь на носу судна, приветствовали каравеллу.
Поль Жор уселся среди них. Им уже не хотелось спать. Капитан сказал
им, что выловил третью фарфоровую бутылку, третье письмо Ла. И вдруг все
почувствовали в своих сердцах странную любовь к Ла. Теплый воздух наполнял
груди. Обезьянка спала. В этот час запахи деревьев пресны. Человек вдыхает
тайну. Они уселись и с громкими криками потребовали письмо.
Аналют принес бумагу и начал читать:
"Я прекрасна и меня зовут Ла. Однажды в Лан-Су была большая охота в
честь мандарина. Люди в шпорах эта проехали по деревне, вооруженные пиками
синего стекла, они расклеивали Приказы о травле. Я шла вдоль рисового
поля, чтобы увидеть всадников на дороге. Сначала проехали глашатаи на
неподкованных лошадях, потом шли люди, одетые в плотный шелк с вышитыми на
рукавах колосьями. Один из них остановился, увидев меня. Он нес на обеих
руках священных соколов. Он подошел ко мне. Он выпустил всех соколов в
небо. Он поцеловал меня. Мандарин приказал перерезать ему горло у меня на
глазах за то, что он упустил его соколов. Мне было девять лет.
С того дня я знаю, что я прекрасна.
Мандарин Бу Лей Сан, мой повелитель, никогда не целовал меня так.
Когда он отсчитал таэли моей матери и увез меня в свой дворец в Кин-Чеу,
он дал мне комнату и кольцо и оставил меня одну на всю ночь. Я помню, эта
ночь была теплая и синяя, со звездами, как рисовые зерна, ибо я провела ее
почти всю у окна. Я не была ни грустна, ни озлоблена и не чувствовала
сожалений. Почему бы я стала думать о Ну Наме? Он, наверное, будет иметь
мужество умереть от любви, приличия будут соблюдены.
Когда побледнели звезды, я почувствовала свежесть в груди. Я сняла
одежды и легла в постель. Я спала, как взрослая женщина после чудесной
ночи.
И вдруг я почувствовала, что кто-то берет мою руку и поднимает ее. Я
проснулась. Бу Лей Сан стоял передо мной и улыбался. И сразу он склонился
над моим лицом, как для поклона, и поцеловал мои глаза. С моего ложа я
видела его глаза, сверкающие высоко надо мной, почти без ресниц, его губы
и бороду, треугольную, согласно уставу. Потом он взглянул на свои руки -
они были без колец, с нежной кожей - и начал говорить со мной о
дозволенных вещах, о моей матери, у которой был недостаток в произношении
и любовь к таэлям, и о моей сестре, которая была без недостатков, но не
без любви. Теперь он говорил о девушках Лан-Су с глазами цвета воды из-за
близости пруда и о тростниках, у которых на кончиках утром стрекозы, а
вечером солнечные лучи, а также о своем друге, мандарине Сан Киао, который
видел, как я купалась обнаженная...
Бу Лей Сан никогда не приходил в мою комнату ночью. Он предпочитал
естественное освещение, которое углубляет синеву глаз. Он входил по утрам,
со свежими духами в складках платья, освеженный холодной водой, и с новой
силой. Он широко распахивал окна. Он подходил к кровати и глядел на меня
долго, не произнося ни слова, ибо он любил наслаждение глаз, долгое и
философское, единственное объединяющее одновременно и чувства и ум. Иногда
он приносил мне камень или жемчужину без оправы в бледных футлярах или же
портрет императрицы, нарисованный растительными красками, с мельчайшими
подробностями глаз и рта, или же набор туалетных принадлежностей из
металла и слоновой кости, или еще платья, вышитые хороводами детей, и с
рисунками Фу Чи, великого художника. Тогда в виде благодарности я