"Жозеф Дельтей. Фарфоровая джонка [F]" - читать интересную книгу автора

Наконец, появились два последних китайца. Они несли большой
лакированный поднос. На подносе лежал Некто с руками, связанными на груди
тонкой золотой цепью, с лицом бледным как рисовое зерно, с кинжалом,
вонзенным в сердце, безволосый и еще более неподвижный, чем прежде...


Глава 13


РЕСНИЦЫ

"Святая Эстелла" не в состоянии была поднять паруса. Решили, что
Джонка возьмет ее на буксир. На каравелле оставили двух человек: дядю
Капиля, Бастарда из Э. Для компании оставили им обезьяну, остальной
дьеппский экипаж устроился на Джонке. По молчаливому соглашению, поделили
палубу: нос - белым, корму - желтым.
Несколько матросов блуждали по фарфоровой палубе. Они разглядывали
красивые снасти из тонкого фаянса, ощупывали богатое убранство мачт. Тупой
стороной ножа они скребли поверхности перекладин, чтобы угадать, в чем их
секрет. Они радовались новизне. И только Жоан, маленький юнга с верхней
палубы, с сожалением глядел на раненую "Святую Эстеллу".
Поль Жор вместе с Аналютом заняли каюту на носу.
Через некоторое время Аналют вышел и направился на корму. Он вошел в
одну из китайский келий. Он пробыл внутри несколько минут. Он вышел
оттуда, неся в руках желтый веер. За ним шла Ла. Она была одета. Тотчас же
матросы попрятались за бочки и лари. И только маленький юнга остался
стоять посреди палубы. У него была царапина вдоль щеки, на голове была
белая шапочка, как у девочки. Он казался бледнее, чем обычно, в слабом
отсвете фарфора. Ла шла медленно. Ее тонкое лицо освещалось широкой желтой
улыбкой. Порой она глядела на свои руки без колец, потом целомудренно
прятала их в рукава. Она была царственна и миниатюрна, ей трудно было
следовать за дьяком Аналютом, который хорошо знал языки, но плохо сердца.
Ла, проходя мимо юнги, остановилась на мгновение. Она заметила его
крайнюю бледность и желтизну глаз. И на мгновение она улыбнулась ему.
Она прошла... Она вошла в каюту на носу. А Аналют запер за ней двери.
Она хотела преклонить колени перед Полем Жором. Но капитан тотчас же
поднялся и удержал ее. Он указал ей на табурет, покрытый шкурой котика, и
сказал:
- Привет тебе, душа! Ла ответила:
- Моя душа приветствует твою душу.
Они стали разговаривать при помощи дьяка. Поль Жор говорил о женщинах
Европы, полнокровных, с волосами на теле. Он восхищался крошечной Ла,
золотистой и гладкой, с четкими формами и чистой кожей: он представлял
себе ее тело, без изъянов, ровного прекрасного оттенка, как рисунок, тело
ровное и скользкое как десять тысяч раз обкуренная трубка, тело сущее и
вневременное.
Он вспоминал: однажды, в Марокко, магометанка научила его поцелую
Садли-Кама. Ее нос был расплющен, лоб отшлифован прикосновениями и у нее
были длинные чувственные уши и легкие ресницы.
Ресницы Ла обрамляли благородные зрачки, доступные лишь глазам