"Валентина Демьянова. Пиковый Интерес" - читать интересную книгу автора

мне, как стал кричать и требовать ключи. Я в ответ потребовала документ,
удостоверяющий его полномочия. Такового не оказалось и я сказала, что без
специальной бумаги ключей не дам. Он опять принялся кричать и угрожать мне
революционным трибуналом за саботаж, но я твердо стояла на своем и он,
наконец, уехал, пообещав вернуться завтра с солдатами....
Крестьяне услыхали о национализации и тут же собрали во дворе митинг.
Хотят не медля все поделить и растащить по домам, а что нельзя взять к
себе -распродать. А то, говорят, неизвестно, как потом все обернется. Ну,
я, конечно, объяснила, что имение грабить нельзя, а они мне: Это, барышня,
не грабеж. Раз у вас все равно имущество должны отобрать, так лучше мы его
между собой поделим, чем в город отдадим. Итак, усадьба "реквизирована",
деньги "аннулированы", и не сегодня, так завтра будут "экспроприированы"
все вещи, вплоть до личных.Что ж, все верно! Нагими пришли мы в этот мир,
нагими и уйдем!

26 марта, 4 часа ночи
Какой длинный день! Все тянется, тянется и никак не кончится. Как бы я
хотела, чтоб его вовсе не было! А вот еще лучше: закрыть бы глаза,
зажмурится крепко-крепко, а потом открыть -и все по-другому. Нет войны, нет
революции, нет Макса. Разве о таком его возвращении я мечтала по ночами в
одиночестве.? Лучше бы он погиб на фронте. Для меня он был бы героем, я бы
плакала, убивалась, но на душе не было бы этой щемящей тоски и боли.
Господи, что я говорю! Это ж грех великий, желать смерти другому человеку!
Нет, Бог ему судья, пускай живет, но без меня...
А вечер начинался так чудесно!. Няня накрыла чай в малой гостиной. Все
собрались вокруг самовара, сидим, беседуем. Дядя Миша рассуждает о событиях
сегодняшней жизни и проводит параллели с Евангилием. Maman с ним, как
обычно, не согласна и спорит. Интересно необыкновенно, все внимательно
слушают. А луна за окном огромная, яркая. Тетя Нина вяжет, уютно трещат
поленья в камине, в столовой басовито бью часы... Вдруг все замолкают и
смотрят на дверь. Я оборачиваюсь и обмираю- Макс! Живой, невредимый Макс
стоит в дверях гостиной и улыбается! В серой солдатской шинели,
перепоясанной портупеей, в офицерской фуражке без какарды. Лицо стало суше,
жестче, на висках седина, раньше ее не было. Вихрем срываюсь со стула,
кидаюсь к нему, утыкаюсь лицом ему в грудь. Шершавое сукно шинели царапает
щеки, пахнет кожей, махоркой и еще чем-то, не понять. Макс крепко прижимает
меня к себе, гладит по волосам, шепчет: "Ну, что ты! Что ты! Успокойся!"
Поднимаю к нему мокрое лицо: "Откуда ты? Почему так долго не писал?"
Отвечает, не выпуская меня из рук: "Я здесь со своей частью." "Частью?
Какой частью? Ведь все войска распустили?"- я ничего не понимаю и оттого
становится страшно.
"Часть особого назначения."
Смотрю на него с недоумением, по прежнему не понимая, о чем речь.
" Я теперь в Красной Армии."-поясняет Макс.
Я вырываюсь из его объятий и отхожу в сторону: "В красной..? Но
отчего? Как же так?"
" Сейчас время такое, каждому приходится делать свой выбор. Я свой
сделал. М ы слишком долго жили неправедно, эксплуатировали народ, жили за
его счет.. Пришло время искупать вину, вернуть свой долг народу."
"Эксплуататоры -это все мы?!-обвожу рукой комнату. Застывшие, бледные,