"Сергей Демченко. Ангел " - читать интересную книгу автора

разборки между группировками зачастую наводняли приемную доктора стонущим,
кровоточащим и синеющим прямо на глазах молодняком.
Да и к кому ж ты еще пойдешь, будучи нашпигованным пулями или с резаной
раной, как не к тому, кто не выдаст, а поможет? Не в больницу же, где к тебе
сразу же приставят дотошного полицейского?
Неизвестно, чем еще, кроме "шапошного" знакомства, пронырливый, острый
на язык и непоседливый малолетний бандит приглянулся почтенному земляку,
однако именно Арьяри рекомендовал Акомо мистеру Гарперу как "редкостную
скотину, не останавливающуюся и перед убийством, но могущую оказаться
полезной". И, перебравшись западнее, "привез" с собой Акомо.
Тот, кто его нанимал и платил, - чтоб его мать спала плохо! - сразу же
жестко и кратко поставил Акомо в известность, чтобы "он, Акомо Сальваро,
привыкал ко всему, что увидит или даже почувствует с этого времени вокруг
себя, если не хочет привыкать к тесноте собственной уютной могилы. А увидев
что-либо необычное, странное и непонятное, либо сразу обо всем "забывал",
либо терпел и молчал".
Поиграв рукой в лайковой перчатке с зажатым в ней здоровым "бульдогом",
он, словно раздумывая о чем-то, не спеша наставил в лоб Акомо ствол.
Подержал несколько секунд, туманно глядя куда-то поверх головы Сальваро.
Затем, будто вспомнив о чем-то важном, вдруг потерял интерес к замершему
перед ним, но не выдающим признаков страха человеком. Резко развернулся и
направился к выходу, пряча пистолет за пояс и сопровождаемый своей мощной
охраной. В довершение всего он, проходя мимо стоящего у входа стеклянного
стола, швырнул на него нехилую пачку банкнот.
"Это вам", - рассеянно бросил на ходу, сделав неопределенный жест
рукою, и исчез за дверьми, оставив Рыжего Акомо в растерянности. Тупо
вертящим пачку купюр. На нее они с его престарелой матерью могли безбедно и
сытно прожить почти год.
Таких деньжищ Индейцу не заработать и за семь лет упорной "пахоты" в
местном порту на выгрузке судов, где платили довольно-таки неплохо. А уж
неорганизованным разбоем и подавно.
Акомо понимал, что это - аванс, и его придется отработать. Так что,
воняй сегодня и всегда тонх даже дохлой горелой свиньей, меченной старым
скунсом, он сносил бы все это молча и еще бы нахваливал "амбре" своего
несуразного и занудливого, довольно-таки немногословного, "напарника". В
конце концов, ему крайне хорошо платили, в том числе, наверное, и за это.
Дела Акомо неплохим шагом шли в гору, и рисковать местом и головой ему не
улыбалось...
- И что? - нечувствительный к юмору напарник юркого крепыша повернул к
нему косматую крупную голову из сумрачной глубины фургона.
- Ну, значит, все! Все "апостолы" теперь в сборе. Вся партия. Ну,
апостолов же было двенадцать. Это из Библии...
Огромный, как башня, гориллообразный тонх ничем более не ответил, как
завозился внутри тесного для него фургона, отодвигаясь назад и поудобнее
укладывая труп, отчего мощный и устойчивый автомобиль зашатался, словно при
землетрясении. Того и гляди - опрокинется. И лишь еще через две минуты Тик
соизволил ответить, - бросил глухо фразу и равнодушно вслед ей пожал
плечами:
- Я не знаю, что такое твоя "библия".
Недалеко цокнуло и рассыпалось по асфальту с характерным сухим треском