"Алла Демидова. Бегущая строка памяти " - читать интересную книгу автора

отдадим кролика, как отдали ежика. Возвращаюсь домой, рассказываю Володе. Он
выслушал и говорит: "Алла, дело в том, что ежика мы с тобой нашли двадцать
лет назад, а сыну Цуккермана сейчас под сорок и живет он в Израиле..."
...Мне рассказывал Илья Авербах: в самый тяжелый момент своей жизни он
не мог оставаться ночью один, потому что во сне пытался выброситься в окно.
Его привязывали, кто-то с ним ночевал. Но он был врачом и знал, что
освободиться от этого можно, только поняв причину.
Он стал вспоминать свою жизнь - все ситуации, в которых он должен был
бы выпрыгнуть. И не мог вспомнить. Но вдруг, в случайном разговоре, мать
рассказала ему, что так долго его рожала, что он уже начал задыхаться. Потом
было какое-то последнее усилие, и он выскочил Как только он это услышал и
увидел эту картинку, он перестал во сне рваться к окну.
Так и меня, наверное, больше всего бередят картинки моего прошлого,
которые еще не "проявились" - не облечены в слова. Когда я вспоминаю
детство, я пытаюсь что-то расшифровать. Иногда мне это удается, но чтобы
избавиться - надо рассказать, а рассказывать - не хочется... Хотя, когда я
читаю мемуары старых актрис или, например, те же воспоминания Бродского мне
интересно, потому что я этих людей воспринимаю как близких, а про близких
хочется узнать все. Читать чужие письма и дневники не принято, но весь мир
зачитывается дневниками Толстого или письмами Чехова. Потому что они для нас
не чужие. Узнав лучше жизнь художника, легче, мне кажется, разобраться в
"корнях" творчества. Поэтому, если и мне вспоминать не лукавя, можно, я
думаю, восстановить, что толкнуло меня в мою профессию.
Иногда мне кажется, что профессию я все-таки выбрала неправильно. И я
не считаю, что моя жизнь удалась, что я самовыразилась. Может быть, когда в
юности я была на перепутье, надо было выбрать другую дорогу. Но страх
перепутья, "совковое" детство, боязнь жизни - надо было после университета
начинать работать, я не была к этому готова (мое поколение вообще
инфантильно - практически все начинали поздно) - заставили меня опять идти
учиться. На этот раз судьба толкнула меня в Театральное Училище имени Б. В.
Щукина, и дальше все покатилось само собой. Дальше я уже не стояла на
перепутье, я принимала жизнь, какую мне давала судьба. Или случай. Кто-то из
древних мудрецов заметил: судьбы не существует - есть только непонятая
случайность.
...Судьба подарила мне встречи со многими людьми,, но моя эгоистическая
память фиксировала только то, что касалось меня. Обычно осуждают людей,
которые пишут "я и...". А как же по-другому? Ведь это я пишу, поэтому - "я и
имярек". Театровед или литературовед восстанавливает портрет человека, даже
и не зная его близко. Но это совсем другое. А когда ты хорошо знаешь
человека, он поворачивается к тебе только той стороной, которой хочет
повернуться. Например, Высоцкий был очень многогранен, а ко мне всегда
поворачивался одной и той же стороной. Я видела и другие его стороны, но ко
мне они отношения не имели. Поэтому некоторые мои воспоминания кажутся
однобокими и короткими. Я ведь специально ре рисую многогранник , я
показываю только одну сторону - "я и...".
Пусть меня простит читатель, если он найдет в этой книге кое-что из
моих же прежних книг или старых интервью. Тот же Высоцкий. Я уже один раз
зафиксировала свою память о нем - написала целую книгу, и если начать
рассказывать заново, это будет ложью. Хотя мелкие факты, которые
вспоминаются случайно, я и буду прибавлять.