"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

Когда ж нагрянет ураган войны,
Должны мы подражать повадкам тигра:
Кровь разожгите, напрягите мышцы,
Свой нрав прикройте бешенства личиной!
Глазам придайте разъяренный блеск...
Сцепите зубы и раздуйте ноздри;
Дыханьем рот держите, словно лук,
Дух напрягите, - рыцари, вперед!


Видимо, все-таки условно-рефлекторная связь, зависимость чувств от
мимики существует. Но в конечном результате мимика - у актера, а вызываемое
этой мимикой чувство - у зрителя. Чтобы спровоцировать на спектакле нужное
чувство у зрителя, на репетициях ищется органически точный жест, который
первоначально продиктован точным чувством. Эмоционально верный жест у актера
вызывает точное чувство у зрителя.

Чтобы понять природу этой органики, надо вспомнить механизм
возникновения условного рефлекса. Как человек ведет себя при первом ожоге?
Сначала он чувствует боль, потом отдергивает руку. Когда вырабатывается
рефлекс, отдергивание происходит еще до того, как возникает ощущение боли.

Чтобы сыграть то же самое на сцене, я должна на репетициях сначала
представить, пережить в уме этот болевой удар, и тогда движение руки будет
естественным, органичным. Одним словом, пластика вначале рождается в голове:
она будет тем точнее и действенней, чем ярче представляешь, переживаешь в
уме чувство своего героя. Потом постепенно, от репетиции к репетиции, этот
условный рефлекс закрепляется - и на спектакле отточенная пластика актера
вызовет верное чувство у зрителя: актер резко отдергивает руку, а зритель
"видит" и ощущает боль от ожога.

Ребенок, скачущий верхом на стуле, - это своего рода образец для
актера. Поведение ребенка абсолютно естественно, органично, потому что он до
конца верит в правду своей игры.

Сидя на стуле, можно попытаться внушить себе, что под тобой настоящая
лошадь. Но к мастерству актера это отношения не имеет. Нужно идти иным
путем: не воображать, что стул - это лошадь, а увидеть себя скачущим на
лошади. И от этого активного видения неизбежно возникает правдивая
пластика - пластика скачущего человека.

Эта сторона игры актера кажется мне особенно важной. Пластика должна
быть избавлена от всего внешнего, лишенного внутренней наполненности,
внутреннего оправдания.

Актер может играть хромого - не хромая, горбатого - не горбясь, урода -
не уродуя себя гримом. Но если я поверю в безобразие своей наружности,
родится то внутреннее самочувствие, которое само поведет меня в игре.
Пластика тогда будет не копией физически отталкивающих движений уродливого