"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

него, хотя он и сделал ей предложение и она советуется с Лопахиным, как ей
поступить с Епиходовым, ведь его так и дразнят "22 несчастья".

А у Епиходова свои волнения, своя выношенная боль: "Сейчас утренник,
мороз в три градуса, а вишня вся в цвету"! Эфрос эти слова выкрикивал, как
будто за все несчастья Епиходова виновата вишня, которая цветет некстати. Но
и я, Епиходов, тоже не научился жить, как эта вишня, вот купил сапоги, а они
скрипят. Чем бы смазать? - как будто в этом спасение от надвигающейся
катастрофы.

Л о п a x и н (отмахивается). Отстань. Надоел. (Долгая пауза.
Прислушивается.) Нет - тихо.

Е п и х о д о в (продолжает). Каждый день случается со мной
какое-нибудь несчастье (жалуется Лопахину, что у него абсолютная
несовместимость с жизнью, хотя он и мужествен). И я не ропщу, привык и даже
улыбаюсь.

Входит Дуняша с квасом. Епиходову неудобно перед ней, что он так
некстати разнервничался. "Я пойду", - и роняет стол, потом надгробную плиту.
Почти специально - мол, все равно.

Эфрос ходит по выгороженной площадке - репетируем пока на малой сцене -
так же, как и мы, с книжкой и быстро-быстро говорит, схематично обозначая и
интонацию и мизансцену. Потом просит повторить, оставаясь на сцене. Но без
него ритмы сразу падают, актеры садятся на свои привычные штампы. Эфрос не
сердится. Продолжает дальше.

Выход Раневской. Выбегает так же по-юношески легко, как и Аня, чтобы
зрителю даже в голову не пришло, что это Раневская. Зрители привыкли, что
она должна "появляться". Мне хорошо - я не видела ни одной актрисы в роли
Раневской, поэтому во все глаза смотрю на Эфроса и копирую его как обезьяна.
Даже интонацию. И стараюсь схватить быструю манеру его речи.

Я много слышала рассказов-легенд о Раневской - Книппер. Ведь Чехов
писал для нее. А с другой стороны - он остался недоволен спектаклем МХАТа...
Я видела кинопленку с Книппер-Чеховой - сцена с Петей Трофимовым. Но,
во-первых, спектакль по-другому выглядит на пленке и, как правило, от этого
проигрывает, во-вторых, Книппер в то время было уже много лет, а проблема
возраста в ролях очень важна.

Откуда такая традиция восприятия, по которой все герои старых пьес
казались нам взрослее?

Раневской, я думаю, около 37 лет, не больше. Старшей дочери Ане - 17
лет.

Чехов писал Книппер: "Я никогда не хотел сделать Раневскую
угомонившейся".