"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

Монолог Лопахина в III акте "Я купил..." исполнялся Высоцким на самом
высоком трагическом уровне лучших его песен. Этот монолог был для него
песней. И иногда он даже какие-то слова действительно почти пел: тянул-тянул
свои согласные на хрипе, а потом вдруг резко обрывал. А как он исступленно
плясал в этом монологе! Он не вставал на колени перед Раневской - он перед
ней на них естественно в плясе оказывался и сразу менял тон, обращаясь к ней
с безысходной нежностью: "Отчего же, отчего вы меня не послушали?.." Варя
раз пять бросала ему под ноги ключи, прежде чем он их замечал, а заметив -
небрежно, как неважное, само собой разумеющееся проговаривал: "Бросила
ключи, хочет показать, что она уже не хозяйка здесь..." И опять в срыв: "Ну
да все равно... Музыка, играй... Музыка, играй отчетливо!" Любовь Лопахина к
Раневской мученическая, самобичующая. Абсолютно русское явление. У нас не
было традиции трубадуров, рыцарской любви, не было в русской литературе
любви Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты. Наша любовь всегда на срыве, на
муке, на страдании. В любви Лопахина, каким его играл Высоцкий, было тоже
все мучительно, непросветленно. Его не поняли, не приняли, и в ответ -
буйство, страдание, гибель. Середины не может быть. Как у Тютчева:


О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!


Лопахин сам понимал, что сделал подлость. Он, конечно, уже не купец, но
еще и не интеллигент. Когда поехал с Гаевым на торги, он и в мыслях не
допускал, что купит, но сыграла роль его азартная натура: когда начался торг
с Деригановым, Лопахин включился, сам того не желая: "Он, значит, по пяти
надбавляет, я по десяти... Ну, кончилось... Вишневый сад теперь мой!.. Боже
мой, господи, вишневый сад!" Он не верит еще этому. Уже купив, он все равно
еще ищет путь спасения, мечется. Купил еще и потому, что интуитивно понимал
еще раньше, что эта "пристань", к которой он пытался прибиться (к
Раневской), для него ненадежна и не для него.

21 июня (суббота). ...Репетиция "Сада" с остановками... Потом прогнали
два акта. Замечания Эфроса - удивительно точно и по существу.

Над Раневской беда - потеря всего. Это должны понимать все. Центр -
Раневская. Любопытство к ней - к ее походке, одежде, словам, реакциям.
Начинать I акт надо очень резко. С самого начала динамика поступков и
конфликтность ситуаций. Некоторые слова почти выкрикиваются. "Мама живет на
пятом этаже!!!" Гаевское "помолчи!!!" - Фирсу. Раневская: "Как ты постарел,
Фирс"!!! На этих криках - разрядка напряженности. "Солнце село,
Господи"!!! - "Да!!!" - не про солнце, а про потерю всего! Незначительные
слова вдруг должны вырываться конфликтным смыслом. Все развивается очень
стремительно. Одно за другим. Не садиться на свои монологи, даже если их
трудно играть. Тогда просто проговаривать, но быстро. Смысл дойдет сам
собой. Главное - передать тревогу. В тревогу надо включиться за сценой, до
выхода. Нервность передается от одного к другому. От первой реплики