"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

бисере никогда не можешь понять, что правда, что выдумано, что насмешка, а
что истина. И еще - я не могу никак привыкнуть к перепадам его голоса. Вдруг
в середине фразы какое-то слово неожиданно падает в пропасть, и долго
тянется низкая бархатная гласная: "Заче-е-ем?.." Иногда, когда он хочет
сказать какую-нибудь колкость, начинает низким полушепотом: "Вы такая
гордая, Алла: подлетаю к вам с улыбкой после спектакля, а вы, чуть повернув
голову, так надменно в ответ - "здравствуйте..." - вдруг переходит на
фальцет и быстро заканчивает: "...как будто я - Демидова, а вы -
Смоктуновский!" И вопросительно смотрит, смеется, довольный.

Эти голосовые перепады есть и в его ролях... Больше двадцати лет назад
я видела Мышкина - Смоктуновского, но до сих пор слышу тогда меня поразивший
голос в сцене с Рогожиным, после убийства Настасьи Филипповны, когда Мышкин,
показывая на нож, спрашивает неожиданно высоким, детским, любопытным
фальцетом: "Ты этим ножиком?.." Интонация, которая идет вразрез
происходящему, есть в каждой роли у Смоктуновского, но это не штамп, а -
своеобразие индивидуальности. Всегда к месту и необходимо.

И еще одна черта, которая есть, пожалуй, только у него одного. Когда
говорит в роли - он дышит. В жизни у него - дыхание легкое, незаметное; в
ролях - много выдохов, междометий, вздохов - и опять-таки это не штамп, а
кажется, что по-другому нельзя. Я попробовала так дышать - не получилось,
оказалось - очень трудно... Иннокентий Михайлович говорит, что для него
главное - это услышать, как персонаж, которого играешь, говорит, то есть то,
что в старину в театре звалось "взять верный тон". Потом такие выражения,
как "крепкий тон", "держать тон", "поднять тон" и т. д., стали синонимами
дурного ремесла и вместо них в театре стали говорить: "поднять ритм", "упал
ритм" и т. д., но суть не изменилась. Станиславский писал, что "крепкий тон"
означает уверенное вживание в образ, виртуозное показывание верными и
меткими мазками характерных черт духовного и внешнего образа. Другими
словами - ясный, смелый и определенный рисунок роли.

А великий русский драматург А. Н. Островский в своих заметках "Об
актерах по Сеченову" писал, что "тон есть Импульс", то есть толчок к
действию.

Когда речь идет о первом, бессознательном импульсе или скрытом
творческом процессе, тогда мы это относим к области психологии искусства и
разбор этих необходимейших актеру вопросов отдаем целиком ученым, подчас
пугаясь самих научных терминов...

Как возникает первый импульс у актера, работающего над ролью? Импульс,
нужный для образа. Из чего складывается и возникает сам образ? Как он
передается через актера зрителю? - какие интереснейшие вопросы! И как на них
хочется получить ответ.

Академик И. П. Павлов предполагал, что изучение того, как актер
приспосабливает свое поведение соответственно поведению в роли, позволит
понять механизм перестроек в нервной системе.