"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автораМихайлович замыкался, прятался в какой-нибудь угол, чтобы никого не видеть,
а иногда, оборвав на полуслове свои доказательства, горестно замолкал, потом тихо, с обидой договаривал: "Это вас, Алла, ваша Таганка испортила. Странно - меня никто никогда не понимает..." Но ссорились мы, к счастью, редко. Я в основном уступала, часто, быть может, во вред своей роли... Правда, еще раз, уже к концу съемок, поспорили из-за ритма: "Вы, Алла Сергеевна, вместе с Гундаревой принесли в картину какие-то сегодняшние, уличные ритмы. Я не успеваю ничего оценить. Куда вы так мчитесь в сцене "холеры", например? Вы забываете, что в те времена эти люди ходили с зонтиками, не спеша, и ездили в экипажах на лошадях". - "Но, Иннокентий Михайлович, люди, которых вы имеете в виду, и сегодня так же живут - не спеша - и медленно говорят и ходят. А мы играем интеллигентов конца XX века: вспомните скороговорку Андрея Белого, многословие Бердяева, да и бесконечные монологи самого Горького..." И опять в ответ слышу обиженное: "Ну почему меня никто никогда не понимает..." Говоря это, Иннокентий Михайлович, видимо, забывает, что своего Иудушку Головлева на сцене МХАТа играет быстро, легко и по-современному просто. Иннокентий Михайлович хоть и корит меня, что, кроме своей роли, я ничего не вижу и не понимаю общего течения фильма, сам очень часто смотрит образа Протасова. А что касается ритма в сцене "холеры"... Ведь она уже к концу пьесы. Вначале у меня Елена медленная, вальяжная, с растянутой пластикой, а в конце она из револьвера стреляет в толпу, так что к сцене "холеры" надо было нагнетать ритм. Но я понимаю, что Протасова действительно не должны касаться эти лихорадочные ритмы, он действительно не замечает приближающейся холеры, и, конечно, его раздражала моя поспешность, то есть раздражала - Протасова, а не Смоктуновского, но Иннокентий Михайлович уже не делал различия, потому что был абсолютно в образе... - Иннокентий Михайлович, вы ставите из актеров кого-нибудь вровень с собой? - Нет. - Когда это чувство появилось? - С момента рождения Мышкина. Такой тишины в зале, такой власти над зрителями, какие я испытал в Мышкине и в Париже, и в Ленинграде, и в Лондоне, - я не знаю ни у одного актера. - И вы чувствовали эту власть всегда? |
|
|