"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

гротеск, шарж, преувеличение актерских выразительных средств.

Другое дело, что эта сцена у "фонтана" может выбиваться из
реалистического развития целого спектакля.

Вот что писали в одной из первых книг о театре: "Всяк кричит: должно
играть естественно, и никто не дает слову сему объяснение. По мнению
многих - то разумеется играть естественно, чтоб освободить себя от оков
искусства; между тем принимаемое естественным в сем смысле никогда не
составит хорошего Комедианта".

Кстати, следует учесть, что естественным считалось в то время на театре
говорить не своим голосом, пафосно декламировать, выкрикивать важные куски
роли не партнеру, а зрителю с подбеганием к рампе, причем герои уходили со
сцены, обязательно поднимая правую руку. Эта школа Дмитриевского
просуществовала на русской сцене более полувека, пока не сменилась школой
Щепкина.

В своих напечатанных "Записках" М. С. Щепкин писал: "...то и хорошо -
что естественно и просто!" Но опять-таки, как просто? Спиной к публике во
время диалога поворачиваться, например, было нельзя. И просто молчать
нельзя, а "держать паузу" и т. д. Тысяча условностей!

На смену школе Щепкина, которая тоже просуществовала около полувека,
пришла школа Станиславского, которая на первых порах отождествляла
естественность на сцене с естественностью в жизни.

Я не буду подробно разбирать историю развития русского театра XX века,
когда натурализм первого периода Художественного театра сменился новыми
поисками Станиславского, а потом пришла естественная театральность и
праздничность Вахтангова, естественная буффонность и гротеск Мейерхольда,
естественная условность Любимова, естественная взнервленность и эстетизация
Эфроса; я хочу только сказать то, с чего я начала: что, на мой сегодняшний
взгляд, не всякая естественность годится в искусстве. Необходимо
отказываться от всего случайного, наносного, необдуманно вошедшего в роли,
спектакли, фильмы и сохранять только то, что ведет к цели, к сверхзадаче, к
задуманному.

Короче, то, что к месту, то и естественно. Каждому жанру - опере,
балету, оперетте, трагедии, каждому жанру в театре, кино, на телевидении,
радио требуется своя, только ему присущая естественность ("соответствие
предмета самому себе...").

Я больше всего ценю в человеке естественность, потому что знаю, что это
самое трудное в жизни и в искусстве, это требует большой практики,
постепенности, длительной привычки, образования, вкуса, внутреннего такта,
воспитания, таланта.

Парадокс Оскара Уайльда, что естественность сама по себе представляет
собой одну из самых трудных ролей, для меня звучит почти правилом.