"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

здесь я?.. Решение приходит мгновенно: я буду тоже корреспондентом. Я буду
спрашивать Сименона про кино.

Сименон живет в 65 километрах от Женевы, недалеко от Лозанны; в
старинном маленьком городке Эполенж. Едем по новой, только что открытой
скоростной дороге. Скорость - 180 километров. Страшновато. Притормозили.
"Почему так ползем?" Взглянула на спидометр - 120. Как быстро привыкаешь к
скоростям! Во всем бы так!

Сияет солнце, блестит чистое озеро.

Мы подъезжаем. Слева - высокая каменная не то стена, не то скала. Более
осведомленные журналисты объясняют мне - скала искусственная. Над ней дом
Сименона. Наверное, потому, что шумно от скоростной дороги, писатель решил
забраться повыше. Понятно, но все же немного парадоксально: Сименон, который
пишет свои стремительные, динамичные романы за неделю (об этом я читала
раньше), - бежит от шумных примет нашего скоростного века!

Въезжаем в ворота. У ворот на столбиках - по букве "S". Как будто герб,
как будто фабричная марка. И в самом деле - там, за воротами, живет человек,
который, подобно фабрике, выбрасывает роман за романом.

Вымощенный двор. Несколько построек, среди которых - небольшая белая
двухэтажная вилла. Горничная проводит нас в холл. Окна во всю стену, за
окнами - гладко выбритая лужайка. Я уже чувствую себя корреспондентом.
Достаю блокнот, лихорадочно записываю все, что потом ускользает из памяти:
большая синяя рыба на белой стене... Картины - абстрактная живопись.
Телевизор, белые полки с книгами, ковер на полу, камин. Не хватает только
Сименона.

И вот он выходит из боковой двери, не заставляя ждать нас ни минуты, -
выходит человек среднего роста, семидесяти лет, бодрый, сухощавый; с трубкой
в зубах. Желтая рубашка, желтые носки, черная бабочка. Увидев женщину, он
извиняется, хочет надеть пиджак, но - жарко, и Сименон, не особенно
настаивая, остается в рубашке. Знакомимся.

Задавать вопросы особенно не приходится.

Наверное, журналисты здесь частые гости, и писатель изучил круг
обязательных вопросов.

Да, пишу быстро. Хочу, чтобы мои романы читали за один вечер. Семь дней
пишу, четыре - правлю рукопись. Почему так быстро? Это привычка. Я вхожу в
образы. Все во мне зудит (так он и сказал), требует немедленного выплеска.
Если бы писал дольше - образы выветрились, испарились. Пишу быстро, чтобы
концентрировать себя на одном. (Может быть, затянутые ритмы современного
театра от долгих расхолаживающих репетиций? Надо делать все быстрее,
заинтересованнее. И включаться в ритмы сегодняшнего дня.)

Помню, в Репино жил высокий худой старик в очках с толстейшими