"Ричард Деминг. Парк детских увеселений" - читать интересную книгу автора

запрещает угощать детей шоколадом, а я люблю детей.
- Охотно верю, - фыркнула золотозубая дама.
Мужчина лихорадочно оглядел враждебные лица. Надеяться было почти не на
что. Он дважды сглотнул слюну, прежде чем сумел выговорить, едва не
сорвавшись на истерический визг:
- Вы не вправе допрашивать меня. Я ничего плохого не сделал.
Но голос, лицо и повадка выдавали его с головой. Толпа рассвирепела
пуще прежнего. Стоявший перед мужчиной десантник ни на миг не разжимал
кулаки. Наконец он дал волю своему гневу.
- Ты, поганый растлитель! - взревел парень и с размаху ударил мужчину
по лицу. Тот врезался спиной в дерево, предпринял робкую попытку защититься,
но у него не было ни единого шанса. Крепкий молодчик размеренно, расчетливо
и почти бесстрастно принялся избивать свою жертву, пока лицо ее не
превратилось в кровавое месиво, а туловище - в содрогающийся куль с костями.
Мужчина попытался было опуститься на землю и прикрыть голову руками, чтобы
прекратить неравный бой, но десантник рывком поднял его на ноги, опять
прижал к дереву и, придерживая одной рукой, принялся осыпать новыми ударами.
Безмолвная толпа с мрачным одобрением взирала на это действо. Судя по
лицам, никто не испытывал ничего похожего на ужас. Девочка тоже наблюдала.
После первого удара безучастная мина на ее лице сменилась выражением
нездорового любопытства, а по мере того, как десантник входил во вкус,
девчонка возбуждалась все сильнее и сильнее, пока, наконец, в ее глазах не
появился лихорадочный блеск. Но вот десантник начал уставать, и возбуждение
юной зрительницы пошло на убыль. Она тихонько попятилась назад и смешалась с
толпой, слишком поглощенной созерцанием побоища, чтобы заметить ее уход, а
потом неспешно двинулась к ларьку и скрылась за ним. Когда бесчувственная
жертва медленно опустилась наземь, девочка была уже далеко. Теперь она шла
быстрым шагом, почти бежала.
Час спустя девочка вернулась домой. Отец храпел на диване в гостиной,
мать изучала колонку светских новостей. Когда дочь вошла в парадную дверь,
мать рассеянно подняла глаза и сказала:
- Ты уже вернулась из парка, Донна? Хорошо повеселилась?
- Да, мадам, - вежливо ответила Донна.
- И что ты только находишь в этом парке? - молвила мать. - Я-то думала,
тамошних увеселений хватит на два-три воскресенья отсилы, а ты туда все лето
бегаешь, если не ошибаюсь?
Но этот вопрос был не более чем выражением праздного родительского
любопытства, и ответа на него никто не ждал. Мать уткнулась в газету, прежде
чем девочка успела открыть рот.
В следующее воскресенье Донна, по обыкновению, пришла к павильону ровно
в два пополудни, уселась на скамейку напротив мужского туалета, привалилась
спиной к стене и стала терпеливо ждать.
Донна была смышленой и не по годам начитанной девочкой, но выбор места
определялся скорее собственным житейским опытом, нежели почерпнутой из
книжек премудростью. В любом учебнике психиатрии можно прочитать, что
уличные туалеты - излюбленные охотничьи угодья всякого рода половых
извращенцев. Но Донна просто знала: если посидеть на этой скамье подольше,
рано или поздно дичь для ее воскресных игрищ непременно появится. Со
временем у девочки развилось чутье на таких типов, поэтому большинство
входивших в туалет мужчин она удостаивала лишь беглого взгляда. Однажды