"Валерий Демин. Андрей Белый " - читать интересную книгу автора

бесконечного Космоса, звучащих, подобно эоловой арфе, и затрагивающих
незримые струны души и сердца. "...Не Арбат, не Пречистенка - места наших
прогулок, - писал он, - а - Вечность". Какой-нибудь невзрачный московский
дворик, никому и ничего не говорящий перекресток, унылое однообразие мокрых
или заснеженных крыш могло вызвать у поэта бурю восторга и мощный прилив
творческих сил.


* * *

Уже при жизни Андрея Белого называли "звездным гением". Его
современники давали ему такие характеристики: "Инопланетный Гастролер" (О.
Форш); "собиратель пространства" (О. Мандельштам); "абсолютная
безбрежность"; "необъятный горизонт его сознания непрерывно полыхает
зарницами неожиданнейших мыслей" (Ф. Степун); "дух, летающий по Москве" (Н.
Валентинов); "он всегда говорит для Вселенной и вечности" (И. Одоевцева);
"поток вне берегов" (И. Эренбург); "...поэт бирюзоглазый, улетающий и вечно
проносящийся и в жизни и в пространствах, точно облако белеющее, "... · и
приветствует лазурь, и ждет пришествия, и изнывает от томлений по закатам
огненно-златистым над Арбатом... "...·" (Б. Зайцев); "казалось, что под
черепом Белого сознание с бессознательным обменялись местами" (Р. Гуль);
"насквозь русский, эмоциональный, мягкий, увлекающийся, живущий в своем мире
фантазии; гениальный импровизатор" (М. Морозова); "он весь пронизан светом"
(Н. Мандельштам); "заряжен миллионами вольт электричества" (В. Ходасевич);
"весь извивающийся, всегда танцующий, уносящийся в пространство на крыльях
тысячи слов" (З. Гиппиус); "гениальный, единственный, весь растерзанный:
между антропософией, Заратустрой и Гоголем" (А. Ремизов); "весь напряжение,
устремление, зоркость, весь пророчество, - тончайший, озаренный, вибрирующий
струнами, как эолова арфа, горя, не сгорающий" (Н. Петровская); "он,
казалось, на мгновенье причалил к этой планете из Космоса, где иные
соотношения мысли и тела, воли и дела, неведомые нам формы жизни; "...· он
не умел видеть мир иначе как в многогранности смыслов, передавая это виденье
не только словом: жестом, очень пластическим, взлетающим, звуком голоса,
вовлечением аудитории во внутреннее движение" (Н. Гаген-Торн).
Самобытный русский художник Кузьма Петров-Водкин, много лет друживший с
Андреем Белым, ставил писателя выше всех других литераторов. Его считали
своим учителем не только Борис Пастернак и Борис Пильняк, подписавшие в
газете "Известия" некролог, где назвали Андрея Белого гением, но и классик
западноевропейской литературы Джеймс Джойс. А Игорь Северянин, которого
величали "королем поэтов", посвятил Белому сонет, в котором сравнил его ни
больше ни меньше как с самим Богом:

В пути поэзии, как Бог, простой
И романтичный снова в очень близком, -
Он высится не то что обелиском,
А рядовой коломенской верстой.
"... ·

Более приземленным и приближенным к простому человеческому образу Белый
предстает в посвященных ему стихах, написанных в ссылке известным