"Джулз Денби. Булыжник под сердцем " - читать интересную книгу автора

поменьше - особенно когда все летит кувырком и она уходит в себя. Знаете,
она не просто юморист. Скорее духовный учитель. Она рассказывала о том, о
чем никто не говорит. Нет, не эпатажа ради, как некоторые, - просто о жизни
и смерти и о том, каково жить людям. И, черт, это было смешно! Только-только
зал начинал разогреваться, и вот она - неслышная, неспешная, точно змея, -
заставляла их рыдать над ее правдой. Да, она была гениальна... Впрочем,
слишком гениальна для тех, кто способен тебя прославить. Говорила слишком
прямо и слишком пылко, а вдобавок была так напряженна, так велика и...
понимаете, к чему я? Она выкладывалась на тысячу процентов, неизменно,
каждый вечер. Выходила на сцену, в эту яму со львами - во врата Ада, как она
выражалась, - и просто говорила с ними. Выпорхни на сцену, детка, и поболтай
со зрителями... Но она ничего не записывала заранее, никогда ничего не
планировала. Она не импровизировала - мы все знаем, что импровизация - это
чистое надувательство. Нет, она трепалась со зрителями, и все.
На сцене она казалась такой беспечной, такой раскованной - будто ничто
ее не поколеблет. Даже на выступлении в Мидлсборо, когда позади нее ударила
молния, она только улыбнулась и съязвила, что Господь с ней явно не
согласен. Звучит глупо, особенно на бумаге, но в тот момент... В общем, как
она утверждала, ей плевать, что творится на сцене, - это ведь ее дом, где у
нее все под контролем, даже катастрофы. Она нравилась себе там, на сцене.
В тот вечер я была в зале - в тот проклятый кошмарный вечер. Черт, я за
всю жизнь его не забуду, клянусь. И не только я. Даже Рики, хотя он ее
всегда недолюбливал - нет, пожалуй, это несправедливо. Он никогда не знал,
как с ней себя вести; Рики вообще хреново ладит с женщинами. Так вот, даже
он побелел от злости и отвращения. Я чувствовала, что сейчас сблюю или
грохнусь в обморок, или и то, и другое. Мы с Рики стояли, и - без шуток - он
держал меня за руку и только себе под нос бормотал, снова и снова, точно
молитву: "Ублюдки!"
О, я умоляла ее забить на этот концерт, он же случился прямо посреди
разбирательств. Но она сказала, что договорилась полгода назад и ничего
страшного - по программе она не на первом плане, никто не обратит внимания,
кроме самых "истовых приверженцев". "Болельщиков", как мы их называли.
- Лили, солнце, они меня простят. Они понимают. И знают... - Она нервно
улыбнулась. - Они - мои болельщики...
- Простить? За что им тебя прощать, черт возьми? - возмутилась я,
сердито вцепившись в хохолок новой короткой стрижки, к которой никак не
могла привыкнуть. - Ты ничего не сделала, и прощать здесь нечего! Нечего.
- Да ладно, - ответила она. - А пресса, а все прочие? То, что я была с
ним - ну, ты понимаешь. Но они меня простят, да, черт возьми. Не переживай,
все пройдет как по маслу - появлюсь на сцене и уйду, и все. Ладно тебе, дело
есть дело. Сама знаешь, контракты и все такое.
Меня это не порадовало, но я позвонила агенту. Он заверил меня -
правда, немного раздраженно, - что все путем. И как же это я так лоханулась?
Конечно, у него все путем! И неудивительно, что он напрягся, - благодаря
скандалу вокруг Джейми он уже дважды окупил затраты. А мы и не знали.
Откуда? Мы ведь жили не в Лондоне, а на холодном, забытом богом севере. Да и
к тому времени были, мягко выражаясь, порядком задолбаны. Но, черт, мы -
нет, я - должны были соображать быстро, как можно быстрее. А мы не
сообразили. Ни я, ни Джейми. Господь всемогущий - как так можно, после
всего, что случилось? Но нам обеим ужасно хотелось быть нормальными, чтобы