"Ирина Денежкина. Валерочка " - читать интересную книгу автора

трое... Плюс четверо... Семь. Многовато..."
Неподалёку, у будки лодочника загорала Клара Петрова. Две толстые косы
лежали по бокам, будто загорали самостоятельно, отдельно от Клары. Серьга в
носу блестела и отражалась в глазах Тараса.
- Клар, - мурчал он неуверенно. - А ты, говорят, в лицей переведёшься в
десятый-то...
- Отстань, - не открывая глаз морщилась Клара.
- Чё сразу "отстань"?
Клара напряжённо промолчала, только дёрнула носом, как хомяк.
- Пошли вечером погуляем, - предложил Тарас.
- Еремеев... - Клара открыла глаза, постаралась придать своему лицу
свирепое выражение - Ты мне мешаешь отдыхать!
- Солнце я что ли загораживаю? - в сердцах воскликнул Тарас. Кларе
стало его жалко.
- Ладно...
Ирка смотрела издалека на радостную рожу Тараса, на беспристрастную
Клару и у неё было ощущение, будто она ест песок, зачерпывая горстями. Жгло
горло.
Полинка и Олеся деликатно молчали, ощущая в душе какую-то смутность: то
ли радость - с ними ничего "такого" не произошло, то ли запоздалый страх -
"А если бы?...", то ли сочувствие Ирке и злость на Тараса, Игната и
Кудрявость...
Оля Клюева молча торжествовала. Её непривлекательность и неуспех
превратились вдруг в предусмотрительность - она "заранее знала, что ничего
хорошего от этих дебилов ждать не стоит, одни неприятности".
У Оли на душе было спокойно и радостно.
Ирка вскочила, пошла прочь, загребая ракушечное месиво босыми ногами.
Девочки смотрели ей вслед. Ирка дёрнула плечом, будто чувствовала их
взгляды. Запнулась, брызнув песком.
- Под ноги смотри, бля... - зло огрызнулся Валерочка из-под майки.
Приподнял её. Ирка увидела заплывший глаз, захваченную вместе с ним скулу,
царапины на губах и бритой голове. Плаксиво поморщилась.
- Что? - пробормотал Валерочка. - Вали давай...
И закрылся майкой.
Лёва Дынин сидел в больнице на лавочке, обитой коричневым дерматином и
скучал. Рядом громко охал какой-то громадный дед в сетчатой майке, с
пожелтевшим гипсом на ноге. Лёва поморщился. Поморщившись, заохал, как дед.
Они сидели рядом: старый и малый и охали. Вообще-то Дынин на "малого" тянул
только в сравнении с этим дедом, а так он был вполне крепкий здоровый
мальчик четырнадцати с половиной лет. Лёва увлекался компьютерными играми и
творчеством группы "Кино", а также был горячим поклонником "НАШЕго радио".
Недавно он научился даже связно играть на гитаре и теперь иногда пел друзьям
и знакомым песни Цоя. Стеснялся, конечно, как чёрт и краснел до корней
волос. Волосы были светлые, коротко стриженные и казалось, что они тоже
краснеют.
Дед перестал охать, Лёва подумал, что одному охать стрёмно и тоже
замолчал. Вышла медсестра с пучком рыжих волос на макушке, позвала Дынина на
перевязку. Лидия нервничала. Вместо того, чтобы греться на пляже, она
вынуждена мотаться с Дыниным по милициям и больницам. План "помолчим, а то
милиция вмешается" не сработал. Замолчать рассечённую скулу Лёвы Дынина не