"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

- Бросьте, не надо.
Все понемногу рушилось. Последние надежды на возрождение армии и
спасение страны исчезали. Какие еще новые факторы могли спасти положение?
Разговор по телеграфу 27 августа с Савинковым и Маклаковым не мог
внушить никакого оптимизма. Из них первый в пространном и нравоучительном
наставлении убеждал Корнилова "во имя несчастной родины нашей" подчиниться
Временному правительству; второй - "принять все меры (чтобы)
ликвидировать недоразумение без соблазна и огласки"... Было ясно, что
искусственная редакция обращения Савинкова имеет целью личную реабилитацию
его в глазах кругов, стоявших на стороне Керенского, оправдание тех
загадочных для революционной демократии и самого Керенского связей,
которые существовали между военным министерством и Ставкой. Или, как
говорил сам Савинков, - "для восстановления исторической точности".
Поддержка "маршалов"?
Корнилов не верил в стремление к активному выступлению высшего
командного состава и не считал поэтому необходимым посвящать его
заблаговременно в свои намерения; если не ошибаюсь, никуда, кроме
Юго-западного фронта, ориентировка не посылалась. По существу
главнокомандующие и командующие не располагали ведь ни реальными силами,
ни реальной властью, находясь в почетном, иногда и не в почетном плену у
революционных организаций. Тем не менее, создать узлы сопротивления путем
формирования послушных частей, хотя бы для удержания в своих руках -
более или менее длительного - военных центров и штабных технических
аппаратов, было конечно и необходимо, и возможно. Но для этого нужен был
некоторый подбор главных начальников, а для всего вместе - время. Между
тем, быстро прогрессирующий распад страны и армии, по мнению Корнилова, не
давал возможности планомерной подготовки. Наконец, Корнилов считал, что в
случае успеха - признание всех старших военных начальников было
обеспечено, а при неуспехе - меньшее число лиц вовлекалось в дело и под
ответ. Судьба, однако, распорядилась иначе, создав совершенно
непредвиденную обстановку длительного конфликта, в решении которого не
только материальные силы, но и моральное воздействие, требовавшее, однако,
некоторого самопожертвования и риска, имело бы огромное значение.
Такой нравственной поддержки Корнилов не получил.
27-го на обращение Ставки из пяти главнокомандующих отозвалось
четыре*52: один - "мятежным" обращением к правительству, трое -
лояльными, хотя и определенно Сочувственными в отношении Корнилова. Но уже
в решительные дни 28 - 29-го, когда Керенский предавался отчаянию и
мучительным колебаниям, обстановка резко изменилась: один
главнокомандующий сидел в тюрьме; другой (Клембовский) ушел и его заменил
большевистский генерал Бонч-Бруевич, принявший немедленно ряд мер к
приостановке движения крымовских эшелонов; трое остальных
засвидетельствовали о своем полном и безотговорочном подчинении Временному
правительству в форме достаточно верноподданной. Генерал Пржевальский,
донося Керенскому, счел нужным бросить укор в сторону Могилева: "я остаюсь
верным Временному правительству, и считаю в данное время всякий раскол в
армии и принятие ею участия в гражданской войне гибельным для
отечества"... Еще более определенно высказался будущий военный министр,
ставленник Керенского, полковник Верховский, объявивший в приказе по
войскам Московского округа: "Бывший Верховный главнокомандующий... в то