"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 4) " - читать интересную книгу автора

Мир праху твоему, рыцарь без страха и упрека".

Состав добровольческих армий становился все более пестрым. Ряд
эвакуаций, вызванных петлюровскими и советскими успехами (Украина), и
занятие нами новых территорий (Крым, Одесса, Терек) дали приток офицерских
пополнений. Многие шли по убеждению, но еще больше - по принуждению. Они
вливались в коренные добровольческие части или шли на формирование новых
дивизий. Коренные части{72} ревниво относились к своему первородству и
несколько пренебрежительно к последующим формированиям. Это было нескромно,
но имело основания: редко какие новые части могли соперничать в доблести с
ними. Это обстоятельство побудило меня развернуть впоследствии, к лету 1919
года, четыре именных полка{73} в трехполковые дивизии.
Вливание в части младшего офицерства других армий и нового призыва и их
ассимиляция происходили быстро и безболезненно. Но со старшими чинами было
гораздо труднее. Предубеждение против Украинской, Южной армий, озлобление
против начальников, в первый период революции проявивших чрезмерный
оппортунизм и искательство или только обвиненных в этих грехах по
недоразумению - все это заставляло меня осторожно относиться к назначениям,
чтобы не вызвать крупных нарушений дисциплины. Трудно было винить
офицерство, что оно не желало подчиниться храбрейшему генералу, который,
командуя армией в 1917 году, бросил морально офицерство в тяжелые дни, ушел
к буйной солдатчине и искал популярности демагогией... Или генералу, который
некогда, не веря в белое движение, отдал приказ о роспуске добровольческого
отряда, а впоследствии получил по недоразумению в командование тот же,
выросший в крупную добровольческую часть, отряд. Или генералу,
безобиднейшему человеку, который имел слабость и несчастье на украинской
службе подписать приказ, задевавший достоинство русского офицера. И т. д., и
т. д.
Для приема старших чинов на службу была учреждена особая комиссия под
председательством генерала Дорошевского, позднее Болотова. Эта комиссия,
прозванная в обществе "генеральской чрезвычайкой", выясняла curriculum
vitae{74} пореволюционного периода старших чинов и определяла возможность
или невозможность приема на службу данного лица или необходимость следствия
над ним. Процедура эта была обидной для генералитета, бюрократическая
волокита озлобляла его, создавая легкую фронду. Но я не мог поступить иначе:
ввиду тогдашнего настроения фронтового офицерства эта очистительная жертва
предохраняла от многих нравственных испытаний, некоторых - от более
серьезных последствий... Вообще же, "старые" части весьма неохотно мирились
с назначениями начальников со стороны, выдвигая своих молодых, всегда
высокодоблестных командиров, но часто малоопытных в руководстве боем, и в
хозяйстве, и плохих воспитателей части. Тем не менее жизнь понемногу стирала
острые грани, и на всех ступенях служебной иерархии появились лица самого
разнообразного служебного прошлого...
Труднее обстоял вопрос с военными, состоявшими ранее на советской
службе.
К осени 1918 года жестокий период Гражданской войны "на истребление"
был уже изжит. Самочинные расстрелы пленных красноармейцев были исключением
и преследовались начальниками. Пленные многими тысячами поступали в ряды
Добровольческой армии. Борьбу, и притом не всегда успешную, приходилось
вести против варварского приема раздевания пленных. Наша пехота вскоре