"Антон Иванович Деникин. Белое движение и борьба Добровольческой армии" - читать интересную книгу автора

пути, ведущие к осуществлению этой цели...
Я в полном согласии с генералом Романовским ставил ближайшей частной
задачей армии освобождение Задонья и Кубани.
Исходили мы из следующих соображений:
1. Немедленное движение на север при условии враждебности немцев,
которые могли сбросить нас в Волгу, при необходимости базирования
исключительно на Дон и Украину, то есть области прямой или косвенной
немецкой оккупации и при "нейтралитете" - пусть даже вынужденном - донцов,
могли поставить армию в трагическое положение: с севера и юга - большевики,
с запада - немцы, с востока - Волга. Что касается перехода армии за Волгу,
то оставление в пользу большевиков богатейших средств Юга, отказ от людских
контингентов, притекавших с Украины, Крыма, Северного Кавказа, словом, отказ
от поднятия против Советской власти Юга России наряду с Востоком
представлялся совершенно недопустимым. Он мог явиться лишь результатом
нашего поражения в борьбе с большевиками или... немцами.
2. Освобождение Задонья и Кубани обеспечивало весь южный 400-верстный
фронт Донской области и давало нам свободную от немецкого влияния
обеспеченную и богатую базу для движения на север; давало приток
укомплектовании надежным и воинственным элементом; открывало пути к Черному
морю, обеспечивая близкую и прочную связь с союзниками в случае их победы;
наконец, косвенно содействовало освобождению Терека.
3. Нас связывало нравственное обязательство перед кубанцами, которые
шли под наши знамена не только под лозунгом спасения России, но и
освобождения Кубани... Невыполнение данного слова имело бы два серьезных
последствия: сильнейшее расстройство армии, в особенности ее конницы, из
рядов которой ушло бы много кубанских казаков, и оккупация Кубани немцами.
"Все измучились, - говорил генералу Алексееву председатель кубанского
правительства Быч, - Кубань ждать больше не может... Екатеринодарская
интеллигенция обращает взоры на немцев. Казаки и интеллигенция обратятся и
пригласят немцев..." Таманский отдел в конце мая после неудачного восстания
сделал это фактически...
Генерал Алексеев по окончании 1-го похода испытывал приступы глубокого
пессимизма. В его письме от 10 мая Милюкову изложены мотивы такого
настроения: "1) Армия доживает последние гроши; 2) немцы, их скрытые
политические цели и намерения; 3) личность (донского) атамана, генерала
Краснова, его деятельность в октябре 1917 года, его отношение к
Добровольческой армии; 4) беспомощность Кубани, невозможность и бесцельность
повторения туда похода при данной обстановке, не рискуя погубить армию..."
Генерал Алексеев мучился гамлетовским вопросом: быть или не быть армии
и "куда нам идти".
"На Кубани - гибель, - писал он. - На Кавказе - мало привлекательного и
делать нечего. Генерал Краснов, беря начальственный тон по отношению к
армии, указывает ей путь - скорее берите Царицын, но Дроздовского я удержу в
Новочеркасске до создания регулярной Донской армии. Цель - сунув нас в
непосильное предприятие, на пути к выполнению которого мы можем столкнуться
с немцами, избавиться от нас на Дону..."
Тем не менее, не видя другого выхода, генерал Алексеев присоединился к
нашему плану движения на Кубань.
15 мая, по моему приглашению, в станице Манычской состоялось совещание
с генералом Красновым, в котором приняли участие генерал Алексеев, кубанский