"Антон Иванович Деникин. Белое движение и борьба Добровольческой армии" - читать интересную книгу автора

был зачислен в качестве 3-й бригады в Добровольческую армию и 23 мая
выступил на соединение с ней.
Все эти неудачи не останавливали, однако, атамана перед попытками
создания подчиненной ему Российской армии. Свое недоумение он высказал
однажды в письме к генералу Алексееву[[14] ]: "...на земле Войска Донского,
а теперь и вне ее я работаю совершенно один. Мне приходится из ничего
создавать армию... снабжать, вооружать и обучать ее. В Добровольческой армии
много есть и генералов, и офицеров, которые могли бы взять на себя работу по
созданию армий в Саратовской и Воронежской губерниях, но почему-то они не
идут на эту работу..." Краснов не хотел понять, что его попытки обречены на
неуспех просто в силу психологии русского генералитета и офицерства, глубоко
чуждой основным положениям атаманской политики. Попытки, вместе с тем
неизбежно, даже независимо от чьей-либо злой воли, ослаблявшие и
расстраивавшие Добровольческую армию.
Ввиду явной неудачи формирования Южной армии руководители ее вынуждены
были передать ее в полное подчинение генералу Краснову[[15] ]. 30 сентября
состоялся атаманский приказ о создании Особой Южной армии, в составе которой
должны были формироваться три корпуса: Воронежский (бывшая Южная армия),
Астраханский (бывшая Астраханская армия) и Саратовский (бывшая Русская
народная армия). На новую армию возлагалась "защита границ Всевеликого
войска Донского от натиска красногвардейских банд и освобождение Российского
государства".
Возник вопрос о возглавлении армии генералом с общероссийским именем,
чтобы привлечь таким образом офицерство. Но такого найти не удавалось. С
генералом Щербачевым, жившим в Яссах, атаман не смог войти в связь. Генерал
Драгомиров, проезжая в августе из Киева через Новочеркасск, "умышленно
уклонился от встречи с Красновым", ибо - как он писал мне впоследствии[[16]
] - "мы стояли на столь различных точках зрения в вопросе о дружбе с
немцами, что наш разговор мог бы иметь результатом только крупную ссору, с
чего мне вовсе не хотелось начинать свою деятельность на Юге России". Тем не
менее 30 сентября Краснов обратился к Драгомирову[[17] ] с предложением
принять новую армию. Горячий Драгомиров ответил, что в этом формировании он
"видит продолжение той же немецкой политики - divide et empera[[18] ] -
которая привела нашу Родину к пропасти", и потому "предложение этого поста
равносильно (для него) оскорблению..."[[19] ]
Остановился Краснов на Н. И. Иванове. К этому времени дряхлый старик,
Н. И., пережив уже свою былую известность, связанную с вторжением в 1914
году армий Юго-Западного фронта в Галицию, проживал тихо и незаметно в
Новочеркасске. Получив предложение Краснова, он приехал ко мне в
Екатеринодар, не желая принимать пост без моего ведома. Я не противился, но
не советовал ему на склоне дней давать свое имя столь сомнительному
предприятию.
Однако, вернувшись в Новочеркасск, Иванов согласился.
25 октября мы прочли в газетах атаманский приказ о назначении Н. И.,
заканчивавшийся словами:

"Донские армии восторженно приветствуют вождя их новой армии - армии
Российской..."

Бедный старик не понимал, что нужен не он, а бледная уже тень его