"Картун Дерек. Летучая мышь" - читать интересную книгу автора

знаете, умирает последней, и я снова надеюсь, как и премьер-министр, что
сотрудничество будет в известной мере достигнуто и никто из вас не подведет
остальных. Приступайте к работе, господа.
Он обежал вокруг стола, пожал всем руки. Когда подошла моя очередь, он
глянул на меня испытующе:
- Будьте осторожны, молодой человек, я в вашей профессии не
разбираюсь, зато я политик, как вам известно. У меня нюх на неприятности.
Французы милейшие люди, готовят отлично, умные, остроумные и все такое
прочее, но тягаться с ними не дай Бог. Я уж нахлебался. Постарайтесь не
заварить кашу.
- От спецподразделения помощи ждать нечего, - сказал Пабджой, когда мы
поворачивали на Хорсферри-род, возвращаясь к себе на Смит-сквер, - А
Киллигрю в отличной форме. Сто лет не видел его таким общительным и
дружелюбным. Даже попрощался. Но сотрудничать с нами он не станет. Его
людишкам тут делать нечего. Так что, Кэри, придется тебе полагаться только
на себя.
- Как настроены французы? Действительно, так плохо?
- Хуже некуда. Вавр сказал по сути следующее: не лезьте не в свое
дело.
- В конторе у тебя документы? - спросил Пабджой. - Ты кто?
- Пэнмур. Джордж Ричард. Европейский корреспондент телевизионного
агентства "Транстел фичерс", Флит-стрит.
- Неплохо придумано, - одобрил Пабджой.

ГЛАВА 2

- Je prendrai un cafe et un sable, s'il vous plait!
- Noir?
- Да, черный кофе. И бисквит.
В boulangerie были заняты всего три столика. За двумя - по двое
мужчин, а за третьим старик лет семидесяти в черной широкополой шляпе. У
девушки, которая принесла мне кофе и бисквит, я спросил, не знает ли она
месье Артуняна.
Откуда мне знать посетителей - их тут сотни ходят, - и, прежде, чем я
успел продолжить дружескую беседу, она исчезла. Зато ко мне повернулся
старик:
- Простите, я слышал, вы интересуетесь Артуняном. Он в последнее время
здесь не бывает. После инфаркта из дому не выходит.
- А как бы это с ним связаться?
- У вас дело к нему? Насчет камней?
- Да нет, совсем другое.
Лицо соседа выразило разочарование: а он-то уже радовался сделке,
которую бы заключил вместо сраженного болезнью коллеги. Что же, дело
житейское.
- Дам вам его телефон, - он порылся в ветхой записной книжке, - Вот,
записывайте. Арам Артунян...
Я поблагодарил и старик, отвернувшись, взялся за свой кофе. А за одним
из двух занятых столиков между тем разгорался жаркий торг:
- Тридцать две тысячи - так я говорю.
- А я говорю - двадцать пять тысяч!