"Дмитрий Де-Спиллер. Открытие математика Матвеева" - читать интересную книгу автора

дошел смысл объяснений Матвеева...
Вечером того же дня Матвеев, возвращаясь от Кузьминского домой,
впервые в жизни позволил себе громко петь на улице. Прохожие с удивлением
оборачивались, слыша грустные слова:
И с тех пор в хуторке
Уж никто не живет,
Лишь один соловей
Громко песни поет,
которые пел хриплый от ликования голос. В кармане у Матвеева лежало
рекомендательное письмо Кузьминского к ученым Математического городка.
Аэродром располагался в овраге, тянувшемся от леса до орехового
питомника. Сотни свернутых парусов толпились в этом овраге. В глубину
оврага вели три дубовые лестницы.
Рано утром, в воскресенье, ровно через неделю после встречи с
Кузьминским, Матвеев в обществе своего спрута пришел на аэродром.
Взобравшись на борт двухмачтового воздушного корабля, он открыл вентили
гелиевых баллонов, и трюм корабля наполнился легким газом. Корабль взлетел.
Тогда Матвеев расправил паруса. Тотчас поток нейтрино запрягся в
белоснежные ткани, и корабль помчался над морем быстрее ветра.
Дорога длиной в десять тысяч километров заняла двое суток. Матвеев
никогда не летал в Математический городок. Поэтому теперь, вместо того
чтобы трудиться, он смотрел в распахнутые окна корабельной каюты. Корабль
летел так низко, что Матвеев легко различал мельчайшие подробности
ландшафта. Пролетая над морем, Матвеев видел дельфинов в его прозрачных
водах. Он созерцал коров, пасущихся на шелковистых лугах. А на лесных
полянах математик замечал зайцев и барсуков.
Дважды корабль пролетал над городами. Крыши городских домов, крытые
искусственной золоченой соломой, ослепительно сверкали огненными бликами в
лучах солнца.
В тот час, когда вдали показался Математический городок, Матвеев был
занят кормлением своего спрута живой рыбой.
Он тут же встал за штурвал и спустя несколько минут посадил корабль на
водную гладь большого затененного пруда, служившего аэродромом. Усевшись в
одну из карет, стоявших возле пруда, Матвеев тронул вожжи, и лошади
побежали по грунтовой дороге, покрытой тонкой чистой пылью. Через час
карета въехала на улицу, где находились заезжие дома. В одном из них,
свободном от постояльцев, Матвеев и обосновался. До позднего вечера, сидя
перед силикатной свечой, на которую для смягчения света был надет
стеклянный глобус с водой, математик штудировал учебник санскрита. Когда
свеча сгорела до половины, Матвеев ее задул и лег спать.
Проснулся он в десятом часу утра и тотчас поехал к знаменитому
Буонфиниоли. У Буонфиниоли Матвеев застал еще двух математиков - Карла
Кольбица и Людмилу Михайловну Гореву, поразившую Матвеева своей в те годы
еще необыкновенной одеждой: Горева была облачена в облако серебристого
ионизированного газа, удерживающегося около ее прекрасного тела благодаря
наэлектризованным поясам и браслетам.
Буонфиниоли усадил Матвеева рядом с собою в кресло и слушал его с
закрытыми глазами. Когда Матвеев окончил свой рассказ, Буонфиниоли вышел в
другую комнату и погрузился в математические вычисления. Тем временем между
Матвеевым, Кольбицем и Горевой завязался разговор на санскрите (поскольку