"Станислав Десятсков. Смерть Петра Первого (Интриги, заговоры, измены) " - читать интересную книгу автора

земли у казаков Стародубского полка, ему пришлось не только возвернуть
захваченную землю, но и лишиться прежней царской милости и доверия: Меншиков
был снят с должности первого президента Военной коллегии. Его оставили,
правда, сенатором, но настырный обер-прокурор Пашка Ягужинский продолжал
вести следствие о многих винах светлейшего, и мало ли что прокурор мог еще
раскопать, понеже во времена своего великого фавора Александр Данилович и
впрямь перестал различать, где его собственная казна, а где государева. А
ведь был богатейшим вельможей в Российской империи, имел 100 тысяч душ
крепостных, рыбные промыслы на Каспии и на Белом море, соляные варницы,
стекольные, суконные и шелковые мануфактуры, дворцы в Петербурге. "Так нет,
все ему мало, мало и мало! Еще свои долги казне не возвернул, а уже сразу за
Почепом требует себе на Украине Батурин". - Петр как бы с любопытством
взгляннул на побледневшего от страха Меншикова. Но че вскочил, не закричал,
не прибил. Гнев его словно ушел в печаль о старом и верном камраде, с
которым прошли все молодые годы. Сказал тихо:
- Ты, мейн фринт, возьми-ка бумагу нашего генерал-прокурора и
ответствуй ему честно по каждому пункту. - Потом добавил вроде бы беззлобно,
но так холодно и отстранение, что Меншиков даже вздрогнул: - А коли не
оправдаешься по всем пунктам, особливо по вкладу в банк амстердамский, пеняй
на себя...
"Уж лучше бы побил, как встарь, дубинкой, мы ведь ничего, мы к тому
привычные!" - тоскливо подумал Меншиков, забирая из рук Петра ябеду Пашки
Ягужин-ского. Вспомнил, как Екатерина Алексеевна, его всегдашняя заступница,
передала честно, что царь молвил при последнем с ней разговоре: "Ей-ей,
Меншиков в беззаконии зачат, и во грехах родила его мать, и в плутовстве
скончает живот свой". А под конец хозяин так рассердился, что закричал дико:
"Коли он не исправится, то быть ему без головы!" - С ужасом в голосе шептала
Катя, и по этому шепоту Меншиков понял, что его старинная полюбовница молвит
чистую правду.
- Ступай, ступай! - напутствовал его Петр. - Мне тут с господами
министрами о государственных делах переговорить надобно, а ты подумай о
своем!
И эти слова царя сразу вдруг отдалили Александра Даниловича от других
вельмож, которые отшатнулись от него, словно от зачумленного. По
образовавшемуся меж ними коридору Меншиков ступал как-то странно и вышел из
дворца на полусогнутых.
А к царю один за другим стали подходить с докладами президенты
коллегий, сиречь министры. И в том, что времена ныне переменились, лучше
всего говорил порядок докладов. Первыми подошли не военные, а министры
статские.
Сначала отдал Петру бумаги на подпись президент камер-коллегии князь
Дмитрий Михайлович Голицын, ведавший всеми финансами империи. За ним шел
друг Голицына, бывший посол в Голландии и Англии, а ныне президент
юстиц-коллегии граф Андрей Артамонович Матвеев. Потом следовали доклады
мануфактур- и берг-коллегий, за ними отчет давала коммерц-коллегия, и только
в конце Петр заслушал доклад нового президента военной коллегии князя
Аникиты Ивановича Репнина. Такая перемена лучше всего говорила о перемене
обстоятельств в положении Российский империи. Ведь осень 1724 года была
второй мирной осенью для России после длившейся 21 года Великой Северной
войны и состоявшегося сразу за ней каспийского похода Петра I.