"Жерар де Вилье. Багдадские повешенные ("SAS")" - читать интересную книгу автора

сопротивления.
- Вы уже не практикуете, доктор Шавуль? - спросил он.
- Нет, не практикую, - поспешно ответил врач. - Я был утомлен, мне
требовался отдых, понимаете ли... К тому же в Багдаде достаточно врачей...
"Пожалуй, Ираку сейчас нужнее могильщики", - добавил про себя Малко.
Он вздохнул: хозяин явно принимал его за провокатора. Несколько секунд они
молча глядели друг на друга, потом Малко осенило. Он вытащил из кармана
блокнот и быстро написал: "Здесь микрофоны?"
Затем протянул блокнот доктору. Прочитав написанное, тот с
достоинством отодвинул блокнот от себя и громко сказал:
- Ничего подобного! За кого вы меня принимаете?
В доме таилось нечто похуже микрофонов: страх. Страх, которым в Ираке
заражали всех и от которого не позволяли лечиться... Если здесь и было
движение сопротивления, то теперь от него не осталось и следа. Малко
захотелось схватить доктора за шиворот и потрясти.
Он наклонился над столом и ухватил Шавуля за руку.
- Доктор Шавуль, - сказал он с расстановкой, - я ваш друг! - Он сделал
ударение на последнем слове. - Вы можете мне доверять. Скажите правду. О
нашем разговоре не узнает никто. Почему вы не уезжаете из Ирака?
Под пристальным взглядом его желтоватых глаз доктор заморгал. Он был
слишком слаб духом, чтобы противостоять психологическому давлению, откуда
бы оно ни исходило.
Немного помолчав, он прошептал:
- Они отобрали у меня паспорт.
Малко вздохнул. Это отчаянное признание Шавуля стоило неимоверных
усилий. Он ободряюще улыбнулся доктору.
- Но почему бы вам не попытаться перейти границу нелегально?
- Чтобы выехать из Багдада, нужен пропуск, - объяснил Шавуль. - Все
дороги перекрыты. Евреям запрещено передвигаться по стране.
Ситуация была еще хуже, чем Малко предполагал.
- На что же вы живете, если сидите без работы? - спросил он.
Врач склонил голову.
- Мне почти ничего не нужно. И потом, у меня оставалось довольно много
денег, когда я бросил работу... Теперь понемногу продаю свои вещи. У меня
есть знакомый торговец, который хоть и обманывает, но ненамного. К тому же
нам все равно нельзя иметь в доме больше ста динаров. Иначе - тюрьма...
Он указал на запыленный телефон на столе:
- Позвонить тоже нельзя... Нам отключили линию. В целях борьбы со
шпионажем. Иногда ко мне тайком приходят старые клиенты, дают немного
денег. Среди них, кстати, есть и один полицейский. Он хорошо со мной
обращается.
Малко решил осторожно прощупать почву:
- А вы никогда не пытались, скажем, сопротивляться, что-нибудь
придумать? Нельзя же с этим мириться. Вспомните нацистскую Германию.
Врач потер костлявые руки.
- Это нелегко, - вздохнул он. - Поначалу мы надеялись, что вмешаются
другие страны, что мы получим поддержку из-за рубежа, но ничего не
произошло. Мы не можем дать о себе знать, у нас нет своего радио, нет
телефона. Как-то раз я решил организовать ежемесячные вечера друзей. Меня
арестовали и били две недели подряд. Теперь мне страшно. Вы меня понимаете?