"Робертсон Дэвис. Мир чудес ("Дептфордская трилогия" #3)" - читать интересную книгу автора

- Я никогда не видел "Гамлета".
- Вот это и есть подтекст.
- Как ты думаешь, обстоятельства моей жизни и в самом деле могут дать
подтекст для этого фильма?
- Это одному Богу известно. Но вот о чем можно сказать со всей
определенностью: если ты решишь не рассказывать Линду и его друзьям о своей
жизни, то никакого подтекста не будет.
- Ты ошибаешься. Этот подтекст известен мне, и, наверное, все, что я
делаю, определяется тем, какой я сегодня и каким был прежде.
Недооценивать Магнуса всегда было неразумно, и тем не менее я
постоянно делал эту ошибку. Ох уж это самомнение образованных! Мне
постоянно казалось, будто он проще, чем на самом деле, из-за того, что не
знает "Гамлета" или "Гедды".
- Я подумываю о том, не рассказать ли им кое-что. Возможно, Данни, я
их удивлю. Знаешь, они ведь такие высокообразованные. Образование -
превосходная защита от жизненного опыта. Оно предлагает столько готовых
товаров, и все из лучших магазинов, что возникает искушение отказаться от
собственной жизни, подражая жизням тех, кто лучше тебя. В чем-то оно делает
человека умным, а в чем-то - непроходимым болваном. Думаю, я их удивлю. Они
столько говорят об искусстве, а на самом деле образование воздвигает между
человеком и истинным искусством ту же стену, что и во всех других областях
жизни. Они даже не догадываются, какой подлой старой сукой может быть
искусство. Думаю, я их удивлю.
Значит, Лизл оказалась права. Он был готов опорожнить свою бутыль.
Ну что ж, а я был готов слушать. Больше того: я горел желанием
слушать. Причины на то у меня были основательные и профессиональные. Как
историк я всю свою жизнь отдавал себе отчет в том, насколько важны
документы. Через мои руки прошли сотни документов - письма, доклады,
меморандумы, иногда дневники; я всегда относился к ним с уважением, а со
временем у меня к ним развилась своеобразная любовь. Они говорили о том,
что с каждым годом становилось для меня все важнее и важнее и в чем
заключалась земная форма бессмертия. Историки приходят и уходят, а
документы остаются, они обладают безусловной и неизменной важностью. Тот,
кто написал тот или иной документ, продолжает говорить через него. Документ
может быть честным и полным, но также может быть и абсолютным враньем, а
еще автор может намеренно опустить что-то важное. Но как бы то ни было, а
документ - вот он, и это единственное, что остается в распоряжении
последующих эпох.
Мне очень хотелось создать или записать и оставить после себя
какой-нибудь документ, так чтобы, когда эту же тему затрагивали в будущем,
непременно давали бы ссылку: "Рамзи говорит..." Таким образом, весь я не
умру, частичка меня останется в этом мире. И вот мне предоставлялся этот
шанс.
Будет ли это кого-нибудь интересовать? Обязательно будет. Я написал
вымышленную историю жизни Магнуса Айзенгрима, великого фокусника и
иллюзиониста, причем сделал это по его просьбе и по просьбе Лизл, которая
была организатором и в весьма значительной степени мозгом его
необыкновенного шоу под названием "Суаре иллюзий". Эта книга продавалась в
фойе театров, где Магнус давал представления, но, кроме того, и сама по
себе имела довольно лестный для меня успех. Она продавалась на удивление