"Лен Дейтон. Мозг стоимостью в миллиард долларов ("Гарри Палмер")" - читать интересную книгу автора

На следующее утро я проснулся в отеле "Хельсинки" в семь часов. Кто-то
вошел в мой номер. Горничная поставила поднос у постели: две чашки, два
блюдца, два кофейничка - всего по два. Я попытался придать себе вид
человека, у которого приятельница находится в ванной. Горничная откинула
шторы, и на мою постель упали лучи холодного северного утра. Когда она ушла,
в каждой из чашек я растворил по полплитки шоколада со слабительным и
позвонил в систему обслуживания номеров. Явился посыльный. Я объяснил, что
произошла ошибка. Кофе предназначено для двух джентльменов, что живут по
другую сторону холла, для мистера Сигера и мистера Бентли. Я назвал ему
номера их комнат и вручил банкнот в одну марку. Затем я принял душ,
побрился, оделся и рассчитался в гостинице.
Перейдя на другую сторону улицы, я совершил променад вдоль магазинчиков
на первых этажах, за витринами которых уборщицы наводили последний лоск на и
без того сияющие полы. Двое полицейских в меховых головных уборах завтракали
в кафе "Колумбия". Заняв место у окна, я стал рассматривать по другую
сторону площади железнодорожную станцию Сааринен, которая доминировала над
городом. За ночь выпало много снега, и небольшая армия дворников расчищала
автобусную стоянку.
Я позавтракал. "Риси Мурожа" производства Келлога издавали приятный
хруст, яйца были превосходны на вкус, как и апельсиновый сок, но от утренней
чашки кофе я отказался.
В самом конце полуострова городские кварталы достигают всего километра
в ширину. Здесь, в южной части города, живут и работают дипломаты, высятся
старомодные гранитные здания; тут стоит тишина, и парковка не составляет
никаких трудностей. Каарна жил в приземистом многоквартирном здании, стены
которого еще хранили шрамы от русских бомбардировок. Обстановка в фойе
отличалась сдержанной бесцветной элегантностью; ее стекло и металл
сочетались с гранитом. Квартира Каарны располагалась на четвертом этаже:
номер 44. Небольшая карточка под кнопкой звонка оповещала, что тут живет д-р
Олаф Каарна. Я позвонил три раза. О встрече я не договаривался, но знал, что
Каарна работает дома и редко покидает квартиру до ленча. Позвонил снова и
подумал, не проклинает ли сейчас хозяин раннего гостя, путаясь в рукавах
купального халата. Никакой реакции не последовало, и, заглянув в щель
почтового ящика, я увидел в холле лишь столик темного дерева, заваленный
почтой; за ним можно было различить три закрытые двери. Я почувствовал, что
холодный металл проема почтового ящика, в который я упирался лбом, подался
вперед, и услышал легкий щелчок. Тяжелая дверь приоткрылась, и я чуть не
споткнулся о коврик. Снова позвонив, я придержал дверь ногой, хотя и без
большого воодушевления. Когда стало ясно, что встречать меня никто не
собирается, как тень проскользнул внутрь. Быстро просмотрев почту, заглянул
в комнаты. Чистенькая кухня с минимальным набором мебели. Гостиная выглядела
как образец скандинавского стиля в выставочном зале большого универмага.
Обжитым казался только кабинет. Вдоль стен стояли полки с книгами, а на
столе соснового дерева громоздились груды бумаг, придавленные чернильными
бутылочками и коробками со скрепками. За столом высился застекленный книжный
шкаф, в котором выстроился ряд папок с аккуратными надписями на финском. На
подоконнике стоял стеллаж с чистыми, неиспользованными пробирками, а под
окном размещался секретарский столик, на котором лежали лист финских
почтовых марок, нож для вскрытия писем, весы, тюбик с клеем и пустой