"Виктория Дьякова. Кельтская волчица" - читать интересную книгу автора

отступился и предпочел ноги уносить подобру-поздорову. Всяк бы на его месте
также поступил. Ох, и тварь, ох, и тварь, по всему видать, - Федор Иванович
еще покачал головой.
Прозвучал выстрел. Надоев вороном, Данилка пальнул по нему из ружья.
Совершив пируэт, птица взмыла высоко, превратившись в едва заметную точку
между облаками - только несколько перьев ее упало на землю, прямо перед
пегой Лизиной лошадкой. Та встрепенулась и заржав, отскочила в сторону, так
что княжна едва удержалась в седле. Стремянной Митька, спрыгнув с седла,
поднял два вороньих пера. Они мрачно переливались черненным серебром, но
только луч солнца упал на них на ладони Митьки - сразу же съежились как на
огне и превратились в пепел. Порывом ветра их сдуло на траву, под
изумленными и испуганными взглядами охотниками.
- Это просто дьявол знает, что такое, Господи прости, - снова
пробормотал князь Федор Иванович и вытянув из-за одежд образок в золотом
окладе, поцеловал его: - Матушка-Богородица, заступись, одолела нечистая...
Достав шелковый синий платок, вышитый по краям серебряными травами, -
его по старой дедовской привычке князь Федор Иванович носил не в кармане, а
в шапке, - он смахнул навернувшиеся на глаза слезы. Всплыли в памяти у
Федора Ивановича залитое кровью человеческое лицо, вытаращенные мертвые
глаза и обнаженные как у черепа челюсти, виденные в черной промойной воде.
Обратившись к притихшим спутникам своим, он решил:
- Едем, не медля едем же домой. Я хочу скорее увидеть Арсения. Пусть он
мне расскажет, что же за чудовище этакое напало на них.


* * *

На поварне княжеского дома назойливо жужжала полусонная, осенняя муха,
прицепившись к нагретому полуденным солнцем окну.
Закрутив рукава широкой домашней телогреи, отороченной куницей, - чтоб
не замарались, - княгиня Елена Михайловна саморучно месила в деревянном чане
тесто для смесного пирога, из муки пшеничной пополам со ржаной и
рассказывала матушке Сергии, сидевшей перед ней с Евангелием на коленях, об
Арсеньевой зазнобе, графине Катеньке Уваровой:
- На балу у Павла Александровича Строганова при девице той женихов
собралось видимо-невидимо. Так и есть отчего. Батюшка ее Семен Федорович,
при государыне Екатерине Алексеевне провиантский генерал - майор, как
преставился, так почитай все состояние дочери младшенькой отписал. А двух
сынов оставил самих богатых невест себе искать. Нынче ж в сезоне вывела
девицу матушка Дарья Ивановна показываться - сразу слух прошел о богатом ее
приданом. Вот уж тут и слетелись голуби, ворковать вкруг нее. А наш Арсюша
не растерялся, на все звания да регалии прочих не глядя, возьми да и спроси
у Катерины самой с политесом: "Не позволите ли, мадемуазель, в бальный агенд
на мазурку записаться". Она ж покраснела вся от смущения, говорит чуть
слышно: "Как странно, месье Прозоровский, вот как раз мазурка у меня и
свободна нынче..."
- А собой ли хороша мадемуазель Уварова? - спросила, подняв от чтения
глаза, матушка Сергия: - должно ль образована?
- Что ты, как хороша еще да умна! - отвечала ей Елена Михайловна, не
скрывая восторга, - с нею лучшие учителя по всему Петербургу французским и