"Виктория Дьякова. Кельтская волчица" - читать интересную книгу автора

английским занимались. При том на фортепьяно она чудно играет. Французскую
литературу преподавали ей, рисование, танец опять же. Я ведь в переписке с
тетушкой Катенькой, Александрой Ивановной Щербатовой состою, так она мне про
все пишет, что Катеньке преподают, а я то мадам де Бодрикур передаю, чтоб
она и с моей Лизонькой тем же занималась. Что ж до внешности Катенькиной,
так сама я ее не видала, но Александра Ивановна писала мне, будто вся
прелесть ее столь по детски кроткая и ясная, что даже представить себе
умилительно - небольшая белокурая головка, тонкая красота стана, глаза
синие, столь доверчивые и правдивые... Ой, матушка Сергия, что сказать, -
княгиня Елена Михайловна, оторвавшись от работы своей, мечтательно
вздохнула, - если б угораздило Арсения на Катеньке жениться, мы бы с Федором
Ивановичем только счастливы были. И по приданому, и по характеру, и по
лицу - лучшего и не желали бы.
- Что ж, дай Бог, чтобы так, молиться надобно, - наставительно заметила
монахиня, - а Бог милостив, все услышит.
- Так молюсь, только и молюсь непрестанно, - отвечала Елена Михайловна.
За широким окном, задернутым прозрачными, шитыми золотыми тюльпанами
занавесями, промелькнула большая тень.
- Что там? - спросила, не отрываясь, княгиня. - Никак дождь собрался? -
добавила озабоченно, отряхивая муку с рук. - Вот уж некстати - то. Замочит
наших-то на охоте. Как бы не остудилась-то Лизонька. И зачем только
отправилась с ними. Лишь бы только за уроками с мадам Жюльетой не сидеть.
Все ветер в голове...
- Я сейчас посмотрю, - отложив книгу, матушка Сергия вышла из поварни.
Пройдя нижними покоями, она пересекла парадные и входные сени, и толкнув
дверь, вышла на крыльцо. Небо сияло размытой осенней голубизной - о дожде не
замечалось и намека. Светлый березовый лес, начинаясь от самой усадьбы,
спускался в ложбину и переходил в почти сплошь еловый, предваряемый обильным
кустарником. Вокруг царила такая тишина, что было слышно, как хлюпает мокрая
листва под колесами крестьянской телеги, двигающейся на дороге по самой
окраине леса.
Внезапно над головой монахини захлопали крылья. Инстинктивно приподняв
плечи и отведя голову, Сергия обернулась - огромный ворон пролетел над
парадным фронтоном здания и... Постепенно уменьшаясь в размерах, он
опустился к окнам второго этажа бокового флигеля. При том, когда сел он на
распахнутую ставню, то уж величиной своей напоминал не более, чем воробья.
Стукнул клювом в ставню. Закрытое бархатной занавесью, окно открылось,
показалась рука, затянутая по запястью широким манжетом из черного кружева -
в бликах солнца сверкнул на тонких пальцах кроваво-красным огнем рубин в
золотом перстне. Ворон сразу сел на руку - и исчез внутри комнаты. Окно
захлопнулось.
Матушка Сергия еще некоторое время смотрела с крыльца вверх - она
знала, что покои второго этажа во флигеле принадлежат мадам де Бодрикур, да
и черное кружево одеяния, как и рубиновый перстень хозяйки ворона также не
оставляли монахине никаких сомнений.
Раздумывая, она снова перевела взор на березовый лес - он струился по
пригоркам будто золотая речка: блестящие желтые листики перемигивались на
солнце рябью. Воздух стоял столь прозрачный, что и издалека можно было
рассмотреть, сколь тесно переплетают между собой ветви деревья - что лесные
люди, водившие ночью хоровод и застигнутые врасплох петушином криком. Не