"Виктория Дьякова. Кельтская волчица" - читать интересную книгу автора

успели развести рук, да так и задервенели, враждебные всему, что живет на
свету, на солнышке. Странно, но сколь не смотрела прежде матушка Сергия на
лес с крыльца, но подобные сравнения не посещали ее.
Впрочем, по всему выходило, что враждебные солнышку существа обитали не
только в лесу - они поселились в самом доме князей Прозоровских и видимо,
подготавливались тайно к тому, чтобы обнаружить себя грозно и неотвратимо.
Теперь уж все в усадьбе казалось пронизанным каким-то новым, непонятным
ощущением пока еще одностороннего сообщения с нереальным, невидимым для
обычного глаза миром, эфемерным, но смертельно опасным. И потому стоило
готовиться к самому невероятному повороту событий.
То ли от подобного размышления своего, то ли по причине давней
опытности, но матушка Сергия вовсе не удивилась, увидев с крыльца скачущую
от леса и быстро приближающуюся кавалькаду всадников, предшествуемых многими
собаками - князь Федор Иванович возвращался с охоты. Возвращался намного
скорее предполагаемого, и это само по себе подсказывало с предостережением -
что-то случилось.
Едва только топот копыт и лай собак разнесся по главной аллее
княжеского парка, ведущей к крыльцу, княгиня Елена Михайловна в изумлении
выбежала из дома, вытирая на ходу руки вышитым полотенцем:
- Что ж такое вышло? Отчего так рано воротились? - спрашивала она у
Сергии, но та не отвечала, ожидая, что вот-вот все откроется само собой: -
Лизонька? Никак Лизонька все ж замерзла очень? - все слышался рядом с ней
голос Елены Михайловны, - так могла бы вернуться сама. Отчего же все? А
Арсюша? Я Арсюши-то не вижу...
- Матушка, давно ль Арсений наш воротился? - спросил Федор Иванович,
едва удерживая перед крыльцом взмыленного коня. Сам он тоже был мокр от пота
и очень взволнован.
- Что ты говоришь, Феденька? - спросила, уронив руки Елена
Михайловна, - Как же воротится он? Разве ж он не с вами... - и без того
болезненно бледное лицо княгини побелело как полотно: - Где он? Где он?! -
она вскрикнула и отступила на шаг, протянула руки вперед, как бы стараясь
заслонить себя от боли...
- Да ты... - опираясь на плечи Ермилы, князь Федор Иванович тяжело слез
с коня и бросив доезжачему шубу, поднялся на две ступени, стал перед
женой: - Да ты... Ты может просто не видала его... - говорил он, едва шевеля
окаменевшими от наступления неизбежного прозрения губами: - Он же, милая
моя, он сразу к себе пошел, к себе в комнату... Чтобы отдохнуть... - князь
протянул руку, чтобы погладить жену по щеке - рука его, усеянная перстнями,
дрожала: - ты не волнуйся, матушка, он дома, уверен я...
- Нет его, не приезжал он, - проговорила вместо княгини монахиня
Сергия, и голос ее, всегда приглушенный, смиренный, прозвучал на удивление
громко и твердо.
- Ах! - всхлипнула Лиза, стоявшая за спиной отца, и уткнулась лицом в
гриву своей лошаденки: - я говорила, я говорила...
- Что-то на охоте случилось с Арсением, - продолжала Сергия, не обращая
внимания на слезы девушки и быстро послышавшиеся вслед за тем рыдания
матери. - Надо немедленно возвращаться в лес и искать его, - на этот раз
обращалась Сергия уже не к князю, казалось бы остолбеневшему от неожиданного
для него горя, а доезжачему Ермиле: - всех людей бери с собой и ищите,
ищите, пока не стемнеет. Даст Бог, жив еще, - она осенила себя крестом.