"Виктория Дьякова. Кельтская волчица" - читать интересную книгу автора

В этот момент за спиной монахини открылась дверь и на крыльце
показалась мадам де Бодрикур. Закутанная в широкую шаль из густого черного
кружева, похожую на испанскую мантилью, она держала на руках пуделя, но на
этот раз уж без бантов, и с немалым удивлением взирала на собравшихся:
- А что случилось? - спросила, невинно скривив красиво очерченный
ротик: - волки разбежались, так испугались столь обширной компании, - она
рассмеялась несколько высокомерно, даже жестко и тут же обратила взор
глубоких черных глаз к Лизе: - Если так, мадемуазель Лиз, то мы еще вполне
сегодня можем заняться Вольтером. Прошу Вас, передохните, смените платье, и
я жду Вас в классной комнате.
С трудом осмелившись поднять голову под взглядом воспитательницы, Лиза
содрогнулась, и как только голубые, заплаканные глаза ее приняли на себя всю
силу, направленную на нее из очей француженки, - словно невероятно гибкое,
скользкое тело охватило кольцами княжну и подбиралось к горлу: на какое-то
мгновение Лизе отчетливо увиделся острый как кинжал язык, промелькнувший
между губами, и голос бряцнул на скрежещущей, металлической ноте.
Испуганная, Лиза без слов глубоко вздохнула, округлив глаза, она еще
несколько раз шевелила губами, словно ловя воздух, которого ей не хватало,
потом покачнулась и потеряв сознание, упала бы на землю, не поддержи ее
вовремя стремянной князя Митька. Солнце ушло за тучи, и всю округу опять
быстро затягивал сырой, промозглый, голубоватый туман.

Глава 3

КРЕСТ НА БОЛОТЕ

Очевидность большого несчастья, произошедшего с Арсением, так
подействовала на княгиню Елену Михайловну, что она сразу же слегла с
приступом давно уже мучившей ее сердечной болезни. Оказалось, что все время,
пока подолгу оставаясь одна, без мужа, участвовавшего в суворовских походах,
она поддерживаемая ответственностью за дом и за детей, перемогала недуг и
боролась с ним, болезнь только крепла и теперь воспользовавшись оглушением,
решила отомстить и без того надломленной горем женщине.
Елена Михайловна лежала в большой, затянутой штофом спальне, на широкой
кровати под шелковым балдахином - лежала неподвижная, без кровинки в лице, с
закрытыми глазами. И если размыкала она веки и собирала силы, то только для
того, чтобы подозвать старшую дочь, неизменно сидевшую при ней и спросить,
не нашли ли, наконец, Арсения.
Узнав же, что никаких новостей нет, она снова закрывала глаза, и как
легла на спину с самого начала, так и оставалась, не шевелясь и не меняя
положения. Только изредка слезинка скатывалась по ее бледным щекам из-под
опущенных, посиневших век.
За доктором послали сразу же - но ехать ему предстояло далеко, аж из
самого Белозерска, так что никто и не надеялся, что приедет он быстро. День
клонился к концу, в ночь по темным лесам - кто ж поедет? Дай Бог, чтобы
поутру только тронулся. А раз так - жди медикуса с наукой его только к
закату следующего дня.
Монахиня Сергия неустанно ухаживала за княгиней, но и она порой не
могла сказать наверняка, в памяти та или нет, страдает ли, сознает ли
окружающее или впала в светлое, бесчувственное забытье. Казалось, что