"Филип Дик. Электрический муравей" - читать интересную книгу автора

Неуклюже, потому что он испытывал страх, он надел на руку перчатку с
микроинструментами, протянул ее, чтобы взять крошечный инструмент - острое
лезвие.
- Я собираюсь перерезать пленку, установленную в моей грудной панели,
- сказал он, глядя через увеличитель. - И это все. - Его рука дрожала,
когда он поднимал лезвие. Через мгновение все будет кончено, подумал он.
Все. Но у меня будет время снова склеить части пленки, подумал он. Как
минимум полчаса, если я передумаю.
Он перерезал пленку.
Сара смотрела на него, съежившись от страха:
Ничего не произошло, - прошептала она.
- У меня в запасе есть еще 30 - 40 минут. - Он снова сел за стол,
вытащив руки из перчаток. Его голос дрожал, заметил он. Бек сомнения Сара
заметила это, и он был зол на себя за то, что вызвал у нее тревогу. -
Прости меня, - сказал он не задумываясь, он просто хотел извиниться перед
ней. - Может тебе лучше уйти, - в панике проговорил он; он снова стоял.
Она тоже, размышляя, как будто подражая ему, обрюзгшая и нервная, она
стояла, дрожа. - Уходи, тяжело вымолвил он. - Возвращайся в офис, где ты
должна быть. Где мы оба должны быть. - Я склею пленку - напряжение слишком
велико, чтобы его выдержать. мне вернут деньги. Эти продукты упакуют
вместе с другими в Протянув руки к перчаткам, он ощупью старался снять их
со своих напряженных пальцев. Уставившись в экран увеличителя, он видел
луч от сияния фотоэлектрического элемента, указывающий непосредственно на
сканер; в то же мгновение он увидел конец пленки, исчезающий в сканере...
он видел это, понял это, и подумал, что уже слишком поздно.
Она уже прошла через сканер. Господи, помоги мне, думал он. Она стала
вращаться быстрее, чем я подсчитал. И вот сейчасОн увидел яблоки, куски
угля, зебр. Он почувствовал тепло, шелковую поверхность ткани; он
почувствовал, как его обнимает океан и сильный северный ветер, рвущий его
как будто затем, чтобы унести куда-то. Сара была рядом с ним, и Денсман
тоже. Нью-Йорк сиял в ночи, а машины носились и прыгали сквозь ночное небо
и день, и прилив, и засуха. Масло превратилось в жидкость на его языке, и
в то же самое время его захлестнули ужасные вкусы и запахи: горький вкус
яда, и демона, и стеблей летней травы. Он тонул; он падал; он лежал в
объятиях женщины на большой белой кровати, которая в то же время
пронзительно звенела у него в ушах, предупреждающий звук испорченного
лифта в одном из старых разрушенных отелей в центре города, я живу, я жил,
я никогда не буду жить, говорил он себе, и вместе с его мыслями всплывало
каждое слово, каждый звук: писк роя насекомых, и он наполовину погрузился
в сложный корпус гомеостатической машины, расположеннойв одной из
лабораторий Три-План. не Он хотел что-то сказать Саре. Открыв рот, он
пытался выдавить из себя слова - особые слова из огромной массы слов,
горевших в его мозгу и обжигавших его своим абсолютным значением.
Его рот пылал. Он удивился, почему.
Сара Бентон, неподвижно стоящая у стены, открыла глаза и увидела
струйку дыма, выходящую из полуоткрытого рта Пула. Затем робот сник,
оперся на локти и колени, затем медленно распростерся на полу измятой
разломанной кучей... Ей не нужно было осматривать его, чтобы понять, что
он "умер".
Пул сделал это с собой, поняла она. И он не чувствовал боли, так