"Филипп Кинред Дик. На тусклой Земле" - читать интересную книгу автора

появившемуся из личинки и подсыхающему на солнце, фигура твердела, начинала
обживать действительность. Сильвия выпрямилась, поглядела в окно. - Где мы?
Мы между какими-то городами.
Резко затормозив, Рик перегнулся через нее и рывком распахнул дверь.
- Выходи!
- Как это? - непонимающе посмотрела Сильвия. - В чем дело, Рик?
Что-нибудь случилось?
- Выходи!
- Я не понимаю, Рик. - Сильвия развернулась к двери, ее ноги коснулись
бетона шоссе. - Что-нибудь с машиной? Я думала, теперь все хорошо.
Осторожно подтолкнув ее, Рик захлопнул дверцу, резко рванул с места в
густой - как и всегда по утрам - поток машин. Позади осталась маленькая
фигурка, неуверенно поднимавшаяся на ноги, обиженная и потрясенная. Усилием
воли он заставил себя отвести взгляд от зеркала заднего обзора и до упора
вдавил педаль газа.
Рик включил приемник, но услышал только треск и вой помех. Немного
покрутив ручку, он поймал какую-то сильную станцию. Тихий, удивленный голос.
Женский голос. Сперва слова были непонятны, но затем, разобрав их и узнав,
он в ужасе щелкнул выключателем. Ее голос. Бормочущий просьбы и извинения.
Где эта станция? Чикаго. Значит, круг добрался и туда.
Рик поехал медленнее. Спешить нет смысла. Граница обогнала его и
движется дальше. Канзасские фермы - покосившиеся магазинчики маленьких
городков на берегу Миссисипи - унылые, блеклые улицы промышленных городов
Новой Англии - и везде кишат сероглазые женщины с каштановыми волосами.
А потом круг пересечет океан. Вскоре он охватит весь мир. Странно будет
выглядеть Африка. Туземные поселки, а в них - белокожие женщины, абсолютно
одинаковые, и все они заняты первобытными работами - охотятся, собирают
фрукты, растирают в ступках зерно, свежуют дичь. Разжигают костры, плетут
грубые ткани, трудолюбиво мастерят острые как бритва ножи.
А Китай... против воли он улыбнулся. Там она будет выглядеть весьма
пикантно. В строгом костюме со стоячим воротничком, почти монашеском одеянии
молодых коммунистов. Парад, шествующий по центральным улицам Пекина. Шеренга
за шеренгой длинноногих, полногрудых девушек с тяжелыми русскими автоматами.
А также с лопатами, заступами, кирками. Солдаты в матерчатых ботинках,
колонна за колонной. Рабочие, движущиеся почти бегом, с инструментами в
руках. А над всеми ними, на высокой разукрашенной трибуне - еще одна
неотличимая от остальных фигура, рука, такая знакомая, изящная, поднята в
приветствии, нежное, прекрасное лицо застыло тупой деревянной маской. Он
свернул на боковую дорогу и уже через пару минут ехал по тому же шоссе
назад, ехал медленно, безразлично.
Перекресток. Дорожный полицейский, пробирающийся к нему, петляя среди
остановившихся машин. Рик сидел, вцепившись руками в баранку, сидел прямо,
как истукан, и тупо ждал.
- Рик, - моляще прошептала она в открытое окно машины. - Ведь теперь
все хорошо, правда?
- Конечно, - безразлично ответил он.
Она просунула руку в окно и осторожно потрогала его локоть. Такая
знакомая ладонь - тонкие пальцы, красный лак ногтей.
- Я очень хочу быть с тобой. Ведь мы снова вместе? Ведь я вернулась?
- Конечно.