"Филипп Кинред Дик. Синдром" - читать интересную книгу автора

- А ведь вы, мистер Купертино, не верите, что и вправду находитесь на
Земле, верно?- сказал Майерс, внимательно изучая лицо водителя. Никакого
эффекта его слова не произвели. - Вы - один из этих свихнутых наркоманов и
считаете все окружающее наркотической галлюцинацией, связанной с
подсознательным ощущением вины. А что в действительности вы сидите у себя
дома, на Ганимеде, в гостиной своего двадцатикомнатного жилища - и окружены
к тому же вашими слугами-роботами, так ведь?
Резко рассмеявшись, он повернулся к напарнику.
- На Ганимеде она растет просто так, вроде сорняка. Штука, которой они
пользуются. Экстракт из нее называется фрогедадрин. Они перетирают сушеные
стебли, делают из них такую кашицу, кипятят ее, сливают жидкость, фильтруют,
а затем - в самокрутки и курят. А как накурятся до чертиков...
- В жизни своей не пробовал фрогедадрина, - все тем же отсутствующим
голосом сказал Джон Купертино. Он опять смотрел прямо перед собой. - И я
знаю, что нахожусь на Земле. Но только со мной чтото не так. Посмотрите.
Протянув руку, он погрузил ее в обшивку приборной панели; прямо на
глазах у Майерса кисть руки исчезла по самое запястье.
- Видите? Все, окружающее меня, нереально, не предметы, а тени. И вы
двое - тоже, я могу устранить вас, просто переключив свое внимание на
чтонибудь другое. Во всяком случае - я думаю, что могу. Но - я не хочу\ -
Его голос дрожал и срывался. - Я хочу, чтобы вы были реальны, чтобы все это
было реальным, в том числе и доктор Агопян.
Майерс переключил рацию на второй канал.
- Соедините меня с Сан-Хосе, с доктором Агопяном, - сказал он. -
Ситуация чрезвычайная, так что не тратьте попусту время на его ночную
секретарскую службу.
Гудки и пощелкивание в наушниках говорили, что связь устанавливается.
- Ты видел сам, - взглянул на коллегу Майерс. - Ты видел, как он
просунул руку сквозь приборную панель. А вдруг он и вправду может нас
устранить?
Проверять как-то не очень хотелось; Майерс был в некотором
замешательстве и уже искренне жалел, что помешал Купертино гнать машину по
шоссе - хотя бы и к смерти. Да вообще - куда угодно.
- Я знаю, отчего это. Купертино говорил скорее сам с собой, чем с
полицейскими. Нашарив сигареты, он закурил, руки его дрожали уже поменьше.
- Это все из-за смерти Кэрол, моей жены.
Никто с ним не спорил, никто не задавал вопросов; Майерс с напарником
стояли и молча ждали, когда же доктор Агопян подойдет к телефону.
Готлиб Агопян едва успел натянуть поверх пижамы брюки и куртку.
Кабинет, где он принял Джона Купертино, располагался в центральной части
СанХосе и был открыт в такое неурочное время только благодаря звонку из
полиции. Агопян включил свет, отопление, поправил стоящее перед столом
кресло и покосился на пациента. "Хорош же у меня небось видочек, - невесело
подумал он. - Причесаться и то не успел".
- Крайне сожалею, что поднял вас, - сказал Купертино, но сожаления в
его голосе как-то не чувствовалось. Какой бы то ни было сонливости в нем
тоже не замечалось, и это в четыре-то часа ночи; он сидел, закинув ногу на
ногу, и курил, а доктор Агопян, стеная про себя и ругаясь, вышел в
примыкающую к кабинету комнату, чтобы включить кофеварку. Уж хотя бы на
это-то он имеет право.