"Филипп Кинред Дик. Что за счастье быть блобелем!" - читать интересную книгу автора

охватило старое, хорошо знакомое и ненавистное ощущение. Поспешно заглотив
остатки скотча, он поставил чашку на стол и тут же начал расползаться,
превращаться в однородную массу.
Зазвонил телефон.
- Я не могу подойти! Бесстрастный телефонный аппарат передал этот
исполненный муки вопль на другой конец провода. Теперь Манстер представлял
собой нечто вроде большой лужи, прозрачного желе; перекатываясь волнами, он
двинулся к безостановочно звонившему-а ведь было же ему сказано! - телефону.
В нем кипело справедливое негодование - телефон, видите ли, звонит, когда и
без него хлопот хватает.
Подобравшись к аппарату, Манстер выпустил псевдоподию и сорвал трубку с
рычага; преобразовать вязкую, пластичную субстанцию в некое подобие
голосового аппарата было сложнее.
- Я занят, - глухо пробубнил он в микрофон. - Позвоните позже.
"Позвони, - думал он, вешая трубку, - завтра утром. Когда я вернусь в
нормальный человеческий вид".
В квартире наступила тишина.
Облегченно вздохнув, Манстер снова перетек через ковер, теперь - к
окну, а затем сгруппировался в довольно высокий столб и посмотрел наружу.
Чувствительный к свету участок внешней поверхности позволял ему - несмотря
на отсутствие глазных хрусталиков - с тоской взирать на залив, на
перекинувшейся через него мост Голден Гэйт, на остров Алькатрас,
превращенный в детскую игровую площадку*.
______________
* Прежде на этом острове была известная тюрьма, ликвидированная
примерно во время написания рассказа. Теперь там не детская площадка, а
заповедник.

"А давись оно конем, - думал он в отчаянии. - Жениться я не могу, да
где тут вообще нормальная человеческая жизнь, если каждую секунду
превращаешься в тарелку киселя. Ну удружили мне эти придурки из военного
министерства..."
Тогда, во время войны, Манстер согласился на задание, даже не
подозревая о постоянном эффекте; его успокоили сказками насчет "строго
определенного промежутка времени", "ограниченного воздействия" и прочей
чушью. Ограниченное. Манстера переполняла бессильная ярость. "Задницы бы
ихние кто ограничил. Ведь прошло уже одиннадцать лет".
Дикая, непереносимая ситуация тяжелым грузом давила на его психику.
Отсюда и визит к доктору Джонсу.
И опять зазвонил телефон.
- О'кей, - сказал Манстер вслух и поплыл через комнату. - Поговорить со
мной захотел? - сказал он, подбираясь все ближе и ближе к аппарату; для
существа, имеющего форму блобеля, путешествие было неблизким и нелегким. -
Поговорю я с тобой, поговорю. А есть желание - можешь заодно и посмотреть,
на что я сейчас похож.
Манстер щелкнул переключателем; теперь собеседник мог не только слышать
его, но и видеть.
- Вот полюбуйся, - сказал он, выкатив свое бесформенное тело на
обозрение передающей камеры видеофона.
- Крайне сожалею, что побеспокоил вас, мистер Манстер, - послышался