"Чарльз Диккенс. Мадфогские записки" - читать интересную книгу автора

вопросы; и нередко, когда в городе давно уже воцарилась тишина, когда
далекие огоньки магазинов и жилых домов давно уже перестали мерцать, как
звезды, радуя взоры лодочников на реке, свет в двух разнокалиберных окнах
ратуши оповещает жителей Мадфога, что их крохотное законодательное собрание,
подобно более многочисленному и более известному собранию того же рода, от
которого шума больше, а толку столько же, в полном единодушии патриотически
дремлет далеко за полночь на благо родины.
В течение многих лет среди этой компании мудрецов и ученых особенно
выделялся скромностью своей наружности и поведения Николас Талрамбл,
известный торговец углем. Каким бы животрепещущим ни был обсуждаемый вопрос,
какими бы горячими ни были прения, каким бы ядовитым ни был обмен личностями
(ведь даже в Мадфоге мы норой доходим до личностей), Николас Талрамбл
оставался невозмутим. Дело в том, что Николас - человек трудолюбивый,
встававший с зарей, - когда начинались прения, обыкновенно засыпал и спал до
их окончания, а затем просыпался весьма освеженный и с величайшим
благодушием подавал свой голос. Объяснялось это тем, что Николас Талрамбл,
зная, что каждый из присутствующих составил свое мнение заранее, считал
всякие обсуждения ненужным переливанием из пустого в порожнее; и по сей день
остается вопросом, не был ли Николас Талрамбл близок к истине - по крайней
мере в данном пункте.
Время, которое покрывает голову человека серебром, иногда наполняет его
карманы золотом. По мере того, как оно оказывало Николасу Талрамблу первую
услугу, оно любезно не забывало и о второй. Николас начал свою деловую
карьеру в лачуге четыре фута на четыре, обладая капиталом в два шиллинга
девять пенсов и запасом товара в три с половиной бушеля угля, не считан
большого куска, подвешенного снаружи в качестве вывески. Затем он сделал
пристройку к сараю и купи". тачку; затем отказался от сарая, а также от
тачки, и обзавелся ослом и миссис Талрамбл; затем поднялся ни следующую
ступень и приобрел тележку; вскоре тележку сменил фургон; так Талрамбл
поднимался все выше и выше, подобно своему великому предшественнику
Виттингтону* - только без кота-компаньона, - приумножал свое богатство и
славу, пока, наконец, не удалился от дел и не переехал, забрав миссис
Талрамбл и свое потомство, в Мадфог-Холл, выстроенный им в четверти мили от
города Мадфога на холме - как он тщетно пытался убедить себя.
Примерно тогда же по Мадфогу поползли слухи, что Николас Талрамбл
преисполнился спеси и чванства, что преуспеяние и богатство лишили его
обхождение простоты, испортили его от природы доброе сердце; что, короче
говоря, он задумал стать политическим деятелем и важным джентльменом, а на
прежних друзей поглядывает теперь с презрительной жалостью. Неизвестно,
имелись ли в то время основания для подобных слухов, но как бы то ни было,
вскоре после их возникновения миссис Талрамбл обзавелась коляской, которой
правил высокий форейтор в желтой шапке, мистер Талрамбл-младший начал курить
сигары и называть лакея "человек", а сам мистер Талрамбл перестал проводишь
вечера в своем любимом уголке у камина в зале "Герба лодочника". Это были
скверные признаки, но более того стали замечать, что мистер Николас Талрамбл
посещает заседания муниципалитета гораздо усерднее, чем раньше; что на них
он уже не засыпает, как делал это в течение многих лет, а наоборот,
придерживает веки указательными пальцами, не давая глазам закрываться; что
дома он наедине с самим собой читает газеты и что у него появилась привычка
туманно и таинственно упоминать о "народных массах", "производительных