"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 2" - читать интересную книгу автора

черт возьми, должен сказать, это на мой взгляд довольно странное выражение
сестринской любви - водиться с человеком, который самым недостойным образом
поступил с твоим братом. И который вообще, судя по его поступкам, - темная
личность, - добавил он убежденным тоном.
- А подумали вы, к чему все это может привести? - снова заговорила мисс
Фанни. - Как после этого ожидать уважения от прислуги? Невозможно! У нас две
горничных, камердинер для папы, лакей, курьер, не знаю кто еще - а зачем,
спрашивается, мы их держим, если одна из нас сама бегает со стаканом воды,
как простая служанка. Да постовой полисмен не бросится так к бродяге, с
которым на улице сделался припадок, как эта самая Эми бросилась вчера в этой
самой комнате к этой самой миссис Гоуэн, - с негодованием заключила мисс
Фанни.
- Уж это бы куда ни шло, один раз, в виде исключения, - сказал мистер
Эдвард, - но вот ваш Кленнэм, как ему угодно называть себя, - совсем особый
вопрос.
- Нет, это все тот же вопрос, - возразила мисс Фанни. - Одно вытекает
из другого. Начать с того, что он сам, без спросу, навязался к нам. Мы его
не звали. Я по крайней мере всегда давала ему понять, что весьма охотно
обошлась бы без его общества. Затем он грубейшим образом оскорбил наши
чувства, единственно потому, что ему приятно было сделать из нас посмешище,
- а теперь вот мы должны унижаться ради его друзей! Меня больше не удивляет
и вчерашнее поведение мистера Гоуэна с тобой, Эдвард. Чего ж еще ждать от
человека, который знает о наших прошлых несчастьях и наверно радуется им -
быть может, даже в эту самую минуту!
- Нет, нет, отец, Эдвард, это не так! - воскликнула Крошка Доррит. - Ни
мистер, ни миссис Гоуэн никогда не слышали нашего имени. Они ничего о нас не
знали и не знают.
- Тем хуже! - отрезала Фанни, не желая признавать никаких смягчающих
обстоятельств. - Тогда тебе и вовсе, нет оправдания. Если б они что-нибудь
знали, тебе могло вздуматься, что нужно как-то расположить их к себе. Это
было бы нелепое и смешное заблуждение, но заблуждение еще можно извинить, а
сознательного намерения унизить тех, кто нам должен быть всех ближе и
дороже, извинить нельзя. Нет. Никак нельзя. Это можно только осудить.
- Я никогда тебя сознательно не огорчаю, Фанни, - сказала Крошка
Доррит, - хотя ты очень сурова ко мне.
- В таком случае надо лучше следить за собой, Эми. - отвечала старшая
сестра. - Раз у тебя помимо воли так получается, надо лучше за собой
следить. Если бы я родилась и выросла в таком месте, где может притупиться
чувство приличия, я, вероятно, на каждом шагу спрашивала бы себя: а не
компрометирую ли я, по неведению, своих родных и близких. Вот как, вероятно,
поступила бы я при подобных обстоятельствах.
Тут мистер Доррит счел за благо своим авторитетным и мудрым
вмешательством прекратить этот тягостный разговор, но в то же время извлечь
из него мораль.
- Дитя мое, - сказал он, обращаясь к младшей дочери, - прошу тебя - кха
- не спорь больше. Твоя сестра Фанни выражается несколько резко, но по
существу она права. От тебя теперь требуется - кхм - быть на высоте
занимаемого положения. Тем более, что это не твое личное положение, но также
и - кхм - мое, и - кха-кхм - наше. Наше. Когда люди занимают высокое
положение, нужно, чтобы их уважали. Нужно, чтобы они умели заставить уважать