"Чарльз Диккенс. Сбор в житницы" - читать интересную книгу автора

нашелся что сказать и окончательно умолк. Потом начал сызнова:
- Бедное дитя мое! - Но и на сей раз не сдвинулся с места и опять начал
сызнова:
- Никакими словами, Луиза, не мог бы я выразить, как сильно я потрясен
тем, что обрушилось на меня вчера вечером, Почва ушла у меня из-под ног.
Единственный оплот, который казался мне - и посейчас еще кажется -
незыблемым, как скала, рассыпался в одно мгновение. Это внезапное открытие
сразило меня. Я думаю сейчас не о себе, но то, что произошло вчера вечером,
для меня очень тяжелый удар.
Она ничего не могла сказать ему в утешение: ее собственная жизнь
разбилась об эту скалу.
- Я не стану говорить о том, Луиза, что для нас обоих - для твоего и
моего покоя - было бы лучше, ежели бы ты немного раньше вывела меня из
заблуждения. Я хорошо понимаю, что, быть может, моя система недостаточно
поощряла такого рода откровенность. Я доказал самому себе преимущества
моей... моей системы воспитания и неуклонно придерживался ее; поэтому я
должен нести ответственность за то, что она себя не оправдала. Я только
прошу тебя верить, дорогая, что намерения у меня были самые лучшие.
Он говорил с чувством, и, надо отдать ему справедливость, говорил
искренне. Измеряя бездонные глубины своей куцей линейкой, пытаясь охватить
вселенную ржавым циркулем на негнущихся ножках, он думал совершить великие
дела. Насколько позволяла короткая привязь, он усердно вытаптывал цветы
жизни, и делал это с большей убежденностью, нежели многие его мычащие
соратники.
- Я верю вашим словам, отец. Я знаю, что я ваша любимая дочь. Я знаю,
что вы хотели моего счастья. Я ни в чем не упрекаю вас, и никогда не
упрекну.
Он взял ее протянутую руку и удержал в своей.
- Дорогая, я всю ночь просидел за своим столом, снова и снова
возвращаясь мыслью к нашей вчерашней тягостной встрече. Когда я думаю о
тебе, о том, что ты годами скрывала от меня свою истинную натуру и я знаю ее
всего несколько часов; когда я вдумываюсь в причину, заставившую тебя в
конце концов открыть мне правду, - я теряю доверие к себе.
Он мог бы прибавить: "Когда я гляжу на обращенное ко мне лицо дочери".
Вероятно, он это сделал мысленно, судя по тому, с какой нежностью он откинул
упавшие ей на лоб волосы. Такое неприметное движение, столь естественное в
других людях, для него было крайне необычно; и Луизе эта мимолетная ласка
красноречивее слов сказала о его раскаянии.
- Но, Луиза, - запинаясь, продолжал мистер Грэдграйнд, явно страдая от
охватившего его чувства беспомощности, - ежели я имею основания не доверять
себе в том, что касается прошлого, я не имею права доверять себе и
относительно настоящего и будущего. Признаюсь тебе чистосердечно - этого
доверия у меня нет. Я отнюдь не убежден - каковы бы ни были мои взгляды
всего двадцать четыре часа тому назад, - что я сумею оправдать надежды,
которые ты возлагаешь на меня; что я в силах откликнуться на призыв о
помощи, которую ты ищешь в родительском доме; что чутье - допустим на минуту
существование такого душевного качества - подскажет мне, как найти способ
возвратить тебе покой и вывести на правильный путь.
Она повернула голову и закрылась локтем, так что он не видел ее лица.
Ее страстное отчаяние утихло; но она по-прежнему не плакала. Перемена,