"Чарльз Диккенс. Сбор в житницы" - читать интересную книгу автора

юное лицо было по-детски наивно и необычайно привлекательно. Она не робела
перед ним и нисколько не смущалась. Видимо, мысли ее были полностью
поглощены целью ее прихода, и о себе она вовсе не думала.
- Я говорю с мистером Хартхаусом? - спросила она, когда слуга вышел.
- Да, с мистером Хартхаусом. - И про себя добавил: "И при этом у тебя
такие доверчивые глаза, каких я в жизни не видел, и такой строгий (хоть и
тихий) голос, какого я в жизни не слыхал".
- Мне неизвестно, сэр, - сказала Сесси, - к чему вас, в других делах,
обязывает честь джентльмена, - услышав такое начало, он покраснел как рак, -
но я надеюсь, что вы сохраните в тайне и мой приход и то, что я вам сообщу.
Если вы мне обещаете, что в этом я могу положиться на вас, я вам поверю на
слово.
- Безусловно можете.
- Я молода, как видите; и я пришла одна. Никто не научил меня прийти,
никто не посылал к вам - меня привела только надежда.
"Зато надежда твоя очень сильна", - подумал он, увидев выражение ее
глаз, когда она на миг подняла их. И еще он подумал: "Очень странный
разговор. Хотел бы я знать, чем он окончится".
- Я полагаю, - сказала Сесси, - что вы догадываетесь, с кем я только
что рассталась.
- Вот уже сутки (а мне они показались вечностью), как я нахожусь в
чрезвычайной тревоге из-за одной леди, - отвечал он. - Ваши слова подают мне
надежду, что вы пришли от этой леди. Я не обманываюсь?
- Я оставила ее меньше часу тому назад.
- Где?
- В доме ее отца.
Физиономия мистера Хартхауса, невзирая на все его хладнокровие,
вытянулась. "В таком случае, - подумал он, - я уж совсем не знаю, чем это
кончится".
- Она приехала туда вчера вечером, вне себя от волнения. Она всю ночь
пролежала в беспамятстве. Я живу в доме ее отца и целый день провела с ней.
Могу вас уверить, сэр, что вы больше никогда ее не увидите.
Мистер Хартхаус только рот разинул; и тут же сделал открытие, что если
бывают случаи, когда человек не находит слов, то такой случай, несомненно,
произошел сейчас с ним. Полудетское простодушие его гостьи, спокойная
смелость и прямота, с какой она говорила, не прибегая ни к каким ухищрениям,
нимало не думая о себе, а только настойчиво, неуклонно добиваясь своей
цели, - все это, да вдобавок доверие, с каким она приняла его так легко
данное обещание молчать - от одного этого можно было сгореть со стыда, -
было ему до такой степени внове, и он так ясно понимал, сколь бессильно
здесь его обычное оружие, что решительно не знал, как отвечать ей.
Наконец он сказал:
- Такое неожиданное заявление, и выраженное столь решительно, да еще
слышать его из ваших уст... признаюсь, вы меня ошеломили. Позвольте, однако,
задать вам один вопрос: вы облекли свой приговор в эти беспощадные слова по
поручению той леди, о которой мы говорим?
- Она ничего мне не поручала.
- Утопающий за соломинку хватается. Я отнюдь не сомневаюсь ни в
верности ваших суждений, ни в вашей искренности, но я не могу отказаться от
надежды, что еще не все погибло и что я не буду обречен на вечное изгнание.