"Гордон Диксон. Потерянный (Дорсайский цикл, #6)" - читать интересную книгу автора

пьесу Кальдерона о саламейском мэре?
- Не думаю. Ты сказал - Кальдерой?
- Педро Кальдерон де ла Барка - испанский поэт семнадцатого века.
Автор пьесы "Саламейский алькальд". - И я прочел пришедшие мне на память,
после слов Яна о чести, строки:

Al Rey la hacienda у la vida
Se ha de dar; pero el honor
Es patrimonio del alma
Y el alma solo es de Dios.

- "Судьба и жизнь принадлежит королю, - тихо повторил за мной Ян. - И
только честь живет в душе, а душа отдана Богу". Я понимаю, что ты хочешь
этим сказать.
Я намеревался продолжить разговор, но заметил, что Ян не слушает, а
лишь изредка бросает в мою сторону короткие косые взгляды.
- Когда ты в последний раз ел? - спросил он.
- Не помню, - ответил я. - Но, пожалуй, не испытываю никакой
потребности в пище.
- Тогда ты испытываешь потребность в отдыхе. Наверное, нелишне будет
вспомнить, как ты летел сюда с Дорсая. Сейчас тебе просто необходимо
выспаться. Если Конде еще не раздумал устраивать сегодня прием, я
постараюсь ему все объяснить.
- Хорошо. Ценю твою заботу.
Стоило только подумать о предстоящем отдыхе, как усталость сразу же
навалилась на меня.
Можно тем, кто никогда не летал к звездам, не знать простое правило
старых пилотов: "Риск в полете возрастает прямо пропорционально увеличению
расстояния, пройденного в одном сдвиге". А говоря проще - никогда не
выходи за пределы безопасной дистанции световых лет. Те шесть фазовых
сдвигов, что я преодолел, перекрыли все мыслимые и немыслимые границы
дозволенного.
Опасность заключается еще и в том, что во много раз возрастает
статистическая ошибка при расчетах координат твоего нового местоположения,
и ты рискуешь оказаться в таком районе космоса, где нет известных тебе
созвездий, от которых можно взять новый отсчет. Но даже если ты исключишь
эту проблему, все равно для подготовки нового сдвига требуется провести
огромное количество вычислений и ввести новые поправки. Это жизненно
важно, иначе, выйдя из следующего сдвига, ты уже никогда не найдешь дорогу
обратно.
За трое суток полета я позволил себе лишь пару раз, в перерывах между
вычислениями, вздремнуть, не вставая с командирского кресла.
Когда вызванный Яном солдат довел меня до дверей предназначенных мне
апартаментов, единственное, чего я страстно желал, - это, не раздеваясь,
рухнуть на огромное ложе спальни. Но годы опасностей и врожденный инстинкт
самосохранения заставили сначала проверить все три комнаты и ванную. В
одной из комнат находилась дверь, через которую можно было выйти на узкий
длинный балкон, протянувшийся по всей длине здания и разделенный на части
кадками с тропическими растениями.
Осмотрев принадлежащий мне кусочек балкона, комнаты и заперев двери,