"Александр Диденко. Альтернативная личность (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

Сергей Арнольдович повертелся в кресле. Нет, не мизантроп, он, не
мизантроп. Это все злые языки. А людей он любит. Дисциплинированных и
решительных любит. Что ж, прочие пусть подтягиваются. Нет, не он образец, вы
превратно трактуете, образец - это Кант... Сергей Арнольдович задумался: кто
еще? Ну, Ницше, Юнг... Кто просыпается в четыре, когда темно еще, и ложится
в час, когда темно уже. Сергей Арнольдович оперся на трость, задергался к
окну. Вон они! Никуда не спешат, не торопятся... Полыхала неоном вывеска
"Блинная" - в утренних сумерках три молодых человека ждали открытия. "Только
глаза продрали и сразу кушать!" Он погрыз мундштук. Не с этого нужно
начинать, не с этого. А, пропади оно все пропадом!
Сергей Арнольдович отбросил трость, разоблачился до трусов, подхватил
гантели. Так, тридцать приседаний делай раз, делай два... Нога едва
слушается, ну ничего, ничего. Руки в стороны раз, на себя два... Отжимания:
раз, два... Фу, вспотел. Сергей Арнольдович напряг бицепс, другой.
Растеклась, поползла татуировка: исказились буквы "МСВУ", согнулась звезда,
скривил физиономию Суворов, напряглись незабвенные "ПИ" и число
четырехзначное. Хор-рошо! Хорошо оставаться в форме, когда тебе четвертый
десяток. И пятый - тоже хорошо. И любой. Сергей Арнольдович пожевал
мундштук. Ф-фу, жарко...
Он вышел из ванной комнаты, звякнул тростью по выключателю. Строен.
Умен. Это важно. Важно человеку, занимающемуся поиском не философской, но
юридической истины. Хитер? Пожалуй. По-хорошему хитер. Слежка за супругами
обязывает, ой обязывает. На Ростика похож - Соня подметила верно - на
Плятта. Нужно бросить ее на полы - ковер чистить. Офис в жилом доме? -
хорошо; на третьем этаже? - замечательно; вдали от мусоропровода? -
великолепно! Но нужно и честь знать. Развела тут, понимаешь... Сергей
Арнольдович похлопал себя по ляжкам. "The garbage! - родного языка он не
знал, но в суворовском училище когда-то сгибался под тяжестью английского. -
Помойка..." В коридоре Сергей Арнольдович сунул трость под мышку, крякнул,
поднял половик, прогнул торс, осмотрел подъезд - никого - тряхнул ковриком
на лестничной площадке, по-шпионски стремительно и тихо притворил дверь.
Одевшись, Сергей Арнольдович сел за стол. На подоконнике вращалась
малюсенькая новогодняя елка. Сергей Арнольдович потянулся, щелкнул кнопкой -
елка остановилась. Не мешай! Он пыхнул дымком, глянул в окно: троица
гуськом, затылок в затылок, входила в блинную. Снег на тротуаре ежеминутно
менял окраску - мимикрировал за неоновым разноцветьем витрин. "Поехали! -
сказал Сергей Арнольдович. - Восемь утра, что у нас? Старушка. Так...
Пропала собака. Пудель? Не вписано. И ведь никто не разберет ее почерк. Эх,
Соня, Соня". Он повертел листок. Глянул на обратную сторону. И ни хрена-то
не отражено. Нет, не нравится ей работа, не нра-виц-ца. Встал. Стена
улыбнулась завидным послужным списком. Симпатичные рамки, стекло. Розовая,
голубая гербовая бумага. Аж дух захватывает. Две грамоты от управления,
четыре от отдела - но уже за раскрытие. Фотографии героев прошлых лет.
Газетные и журнальные вырезки - также в рамках. "С. А. Берггольц". Это он.
Теперь частник. Одиночка. Одинокий. Сергей Арнольдович вздохнул. Мизантроп,
чего уж там. Товарищ майор. Ранение, отставка, всякие тра-та-та... Нога
вот... Он сел. И ведь просил же отказать. Вежливо отказать. Собачками будем
заниматься! В графе "оплата" стоял прочерк. Эх, Соня, Соня...
Сергей Арнольдович вытянул ящик стола, извлек машинку для набивки
сигарет, гильзы. Готовую тут же воткнул в мундштук, поднес спичку. Сама и