"Дени Дидро. Племянник Pamo" - читать интересную книгу автора

устраивается в какой- харчевне предместья, где с куском хлеба и кружкой пива
ожидает утра. Когда в кармане у него не находится шести су, - а это порою
бывает, - он прибегает к помощи либо возницы своего приятеля, либо кучера
какого-нибудь вельможи, предоставляющего ему ночлег на соломе рядом с
лошадьми. Утром часть его матраца еще застряла у него в волосах. Если погода
стоит мягкая, он всю ночь шагает вдоль Сены по Елисейским полям. Когда
рассветет, оп снова появляется в городе, одетый сегодня еще со вчерашнего
дня, а то и до конца недели не переодеваясь вовсе. Такие оригиналы у меня не
в чести. Другие заводят с ними близкое знакомство, вступают даже в дружбу:
мое же внимание они при встрече останавливают раз в год, ежели своим
характером достаточно резко выделяются среди остальных людей и нарушают то
скучное однообразие. к которому приводят наше воспитание, наши светские
условности, наши правила приличия. Если в каком-либо обществе появляется
один из них, он, точно дрожжи, вызывает брожение и возвращает каждому долю
его природной своеобычности. Он расшевеливает, он возбуждает, требует
одобрения или порицания; он заставляет выступить правду, позволяет оценить
людей достойных, срывает маски с негодяев; и тогда человек здравомыслящий
прислушивается и распознает тех, с кем имеет дело.
Этого человека я знал давно. Он бывал в одном доме, двери которого ему
открыл его талант. Там была единственная дочь; он клялся ее отцу и матери,
что женится на дочери. Те пожимали плечами, смеялись ему в лицо, говорили,
что он сошел с ума, и вот пришел час, когда я понял: дело слажено.
Я давал ему те несколько экю, что он просил в долг. Он, не знаю каким
образом, получил доступ в некоторые порядочные дома, где для него ставили
прибор, но лишь под тем условием, что говорить он будет не иначе, как
получив на то разрешение. Он молчал и ел, полный ярости; он был бесподобен,
принужденный терпеть такое насилие. Если же ему приходила охота нарушить
договор и он раскрывал рот, при первом же его слове все сотрапезники
восклицали: "О, Рамо!" Тогда в глазах его искрилось бешенство, и он вновь с
еще большей яростью принимался за еду. Вам было любопытно узнать имя этого
человека, вот вы его и узнали: это Рамо, племянник того знаменитого Рамо,
что освободил нас от одноголосия музыки Люлли, господствовавшего у нас более
ста лет, создал столько смутных видений и апокалипсических истин из области
теории музыки, в которых ни он сам, ни кто бы то ни было другой никогда не
мог разобраться, оставил нам ряд опер, где есть гармония, обрывки мелодий,
не связанные друг с другом мысли, грохот, полеты, триумфы, звон копий.
ореолы, шепоты, победы, нескончаемые танцевальные мотивы, доводящие до
изнеможения, - композитора, который, похоронив флорентийца, сам будет
погребен итальянскими виртуозами, что он и предчувствовал и что делало его
мрачным, печальным, сварливым, ибо никто, даже и красавица, проснувшаяся с
прыщиком на губе, не раз раздражается так, как автор, стоящий: перед угрозой
пережить свою славу. Примеры тому - Мариво и Кребийон - сын.
Он подходит ко мне:
- Ах, вот как, и вы тут, господин философ! Что же вы ищете в этой толпе
бездельников? Или вы тоже теряете время на то, чтобы передвигать
деревяшки?.. (Так из пренебрежения называют игру в шахматы или в шашки.)
Я. Нет; но когда у меня не оказывается лучшего занятия, я развлекаюсь,
глядя некоторое время на тех, кто хорошо умеет их передвигать.
Он. В таком случае вы редко развлекаетесь; за исключением Легаля и
Филидора, никто не знает в этом толку.