"Дени Дидро. Племянник Pamo" - читать интересную книгу автора

Я. Нет. Следует признать, что талант шута н способность унижаться вы
довели до предела совершенства.
Он. Как бы они ни старались, сколько бы их ни было, им до этого не
дойти никогда: так, лучший среди них, Налицо, всегда останется лишь
добросовестным учеником. Но если вначале играть эту роль бывает забавно и ты
испытываешь известное удовольствие, издеваясь про себя над глупостью тех,
кого морочишь, то в конце концов острота ощущений теряется, а потом, после
нескольких выдумок, приходится повторяться: остроумие и искусство имеют
границы; лишь для господа бога да нескольких редких гениев дорога
расширяется по мере того, как они идут вперед. К таким гениям, пожалуй,
принадлежит Буре. Про него рассказывают вещи, которые мне, да, даже мне,
внушают на его счет самое высокое мнение. Собачка, книга счастья, факелы по
дороге в Версаль - все это меня поражает и устыжает; так может пропасть
охота к собственному ремеслу.
Я. О какой это собачке вы говорите?
Он. Да откуда вы свалились? Как! Вы и в самом деле не знаете, что
сделал этот необыкновенный человек, чтобы отвадить от себя собачку и
приручить ее к хранителю королевской печати, которому она нравилась?
Я. Не знаю, должен покаяться.
Он. Тем лучше. Ничего более блестящего нельзя себе и представить: вся
Европа была в восхищении, и нет придворного, который не испытал бы зависти.
Вот вы не лишены находчивости, - посмотрим, как бы вы на его месте взялись
за дело. Примите в соображение, что собака любила Буре, что странный наряд
министра пугал маленькое животное, что Буре располагал одной только неделей,
чтобы преодолеть все трудности. Надо знать все условия задачи, чтобы по
достоинству оценить ее решение. Ну, что дальше?
Я. Что дальше? Должен вам признаться, в подобных делах даже и самые
легкие вещи ставят меня в тупик.
Он. Слушайте же (при этом он слегка ударил меня по плечу с обычной
своей фамильярностью), слушайте и восторгайтесь. Буре заказывает себе маску,
которая напоминает лицо хранителя королевской печати, добывает через
камердинера его пышную мантию, надевает маску, облачается в мантию, зовет
собачку, ласкает ее, дает ей пирожок; затем внезапная перемена декораций - и
уже не хранитель королевской печати, а Буре зовет свою собачку и бьет ее.
Через каких-нибудь два-три дня таких непрерывных упражнений - с утра и до
вечера - собачка приучается убегать от Буре - финансиста и льнуть к Буре -
хранителю королевской печати. Но я слишком уж добр, вы - профан, не
заслуживающий того, чтобы вас посвящали в чудеса, совершающиеся тут же,
рядом с вами.
Я. И все-таки, прошу вас, расскажите про книгу и про факелы.
Он. Нет, нет. Обратитесь к первому встречному, который вам это
расскажет, и пользуйтесь случаем, который нас свел, чтобы узнать такие вещи,
каких не знает никто, кроме меня.
Я. Вы правы.
Он. Достать мантию и парик - да, я забыл про парик хранителя печати!
Заказать маску, напоминающую его лицо! Маска меня особенно восхищает.
Недаром этот человек пользуется величайшим почетом, недаром он имеет
миллионы. Есть кавалеры креста Людовика Святого, сидящие без куска хлеба, но
к чему же и гоняться за крестом, рискуя свернуть себе шею, когда можно
заняться безопасным делом на таком поприще, где всегда обеспечена награда!