"Сергей Диковский. На острове Анна [H]" - читать интересную книгу автора

"Подчиняюсь только ревкому тчк бандиты ходят с погонами".
Последующие телеграммы фон Нолькена были написаны довольно энергичным,
хотя и шаблонным языком:
"Вы отрешены должности зпт измену предаетесь суду".
"Иуда и хам тчк весной вас повесят".
Ответ Новоселова напоминает по тону письмо запорожцев султану. Это была
одна фраза длиной от острова до Большой Земли, смысл которой можно свести
к известной народной пословице:
"Выше... не прыгнешь..."


Так они переругивались в течение целого месяца. Это был своего рода
поединок на расстоянии трехсот миль. С одной стороны - воспитанник
пажеского корпуса полковник фон Нолькен, с другой - начальник острова
Анна, унтер-офицер, человек не слишком грамотный, но твердый и честный,
сохранивший даже в телеграммах обстоятельную точность и юмор сибирского
мужика.
"Земли здесь немного, да вся наша, - выстукивал обиженный Новоселов. -
Весной приезжайте. Собаки наши скулят, точат зубы на дворянскую падаль".
В то время как мы пробивались на север, тесня полковника Нолькена,
зимовщик продолжал выстукивать свои пространные донесения. Под Новый год,
ночью, он неожиданно прислал поздравление от жителей острова Анна.
"Войцеховский психует, - сообщал Новоселов, - скучает по елке. Лечу по
возможности".
После этого он замолчал. Это было так необычно, что Еременко в разгаре
боевых операций вспомнил молчальника и запросил Новоселова:
"Какая температура, ждем донесений".
Он ответил обстоятельным извинением. Оказывается, объезжая остров,
заблудился во время пурги и так обморозил пальцы, что не мог взяться за
ключ.
Наконец, Новоселов пригодился нам всерьез. Это было во время известного
февральского наступления дивизии генерала Наговицына. В то время как белые
обрушивали на нас фронтальный удар, Еременко решил прощупать их с тыла.
Запросив Новоселова и узнав от него, что в районе острова битый лед, он
кружным путем направил в тыл Наговицыну два тральщика с ледоколом
"Витязь"... Вы представляете, что может наделать батальон, высадившийся на
берегу ночью и подобравшийся к поселку без выстрела! Эта ночь обошлась
белым в полтораста человек. Полковник Нолькен парился в бане. Двадцать
километров он мчался на нартах в полушубке, накинутом на мокрое тело. Его
подобрал и оттаял в ванне, как мороженого судака, английский патруль.
После этой прогулки фон Нолькен отправил Новоселову телеграмму:
"Мерзавец тчк приговором военно-полевого суда вы заочно расстреляны".
Тот ответил немедленно:
"Благодарю внимание тчк хороните под музыку".
В марте Новоселов просил нас прислать с первой оказией луку. Видимо, на
острове началась цинга. Он не знал, что первый советский корабль придет
сюда только через пять лет.
Через месяц он коротко сообщил, что сам ходит с трудом, а его товарищ
по зимовке студент Войцеховский скончался. Его могила в северо-восточной
части нашего острова, в двух милях от Птичьего мыса. Новоселов вырубил ее