"Светлана Дильдина. Восемнадцать роз Ашуана" - читать интересную книгу автора

Ах, нет... столько ведь лет прошло...

У Марка был пистолет-автомат. Сефи, коротышка, однажды передавший Ренни
тетрадку для Марка, погиб первым - он сидел ближе всех. Потом серия
выстрелов пришлась по той девчоночьей стайке.
Окна были закрыты - в октябре уже холодно в Лейвере. Двое, парень и
девушка, попытались выпрыгнуть, он - разбив стекло, она - открыв раму. Парня
пуля настигла на подоконнике, так он и повис, и в одежде застряли осколки;
девушка оказалась более удачливой - ей удалось выпрыгнуть...
Она поскользнулась и была доставлена в больницу с переломом основания
черепа. Всего третий этаж, говорили потом. Люди выживают, упав с десятого...
Выстрелов было много - две полных обоймы ушло.
И самодельная граната в противоположный угол. Аммиачная селитра,
алюминиевые опилки, сахар, или что-то в этом роде, вполне обыденные
ингредиенты. Оболочка и запал от гранаты - взяты на полигоне. А один из
товарищей отца работал в химической лаборатории университета...
Все заняло от силы десять минут.

Только один остался полностью невредим. Его бы назвали трусом в книгах
про героев. Он упал возле шкафа в углу. Марк то ли не заметил, то ли
посчитал его мертвым. У этого парня не оказалось даже царапины.
В аудитории была одна камера. Она располагалась под самым потолком и не
пострадала от взрыва, который произошел на той же стороне, но в другом углу.
Так что увидеть, что произошло в Лейвере, могла вся страна. Правда, стране
показывали не более пары кадров...

Стрелять Марк умел - отнюдь не так хорошо, как герои боевиков, но в
комнате трудно было промахнуться... Почему, когда началась паника, никто,
кроме нескладного мальчика, чье имя Ренато забыл, не бросился на Марка? Два
или три парня могли бы выбить у него оружие... может быть, ценой собственной
жизни. Они побоялись за эту самую жизнь... и потеряли ее.

Съемка получилась вполне отчетливо, и Ренни, ощущая в желудке слипшийся
ком, раз за разом прокручивал перед мысленным взором кадры, которые им с
матерью показали в участке. Он убедился в одном - жизнь оставила Марка до
того, как тот приставил дуло к собственному виску. Поворот головы, вялое
движение руки и пустые глаза.
И на спусковой крючок тот нажал легко: в телесной оболочке уже не
осталось души.
Несколько месяцев спустя Ренни дал себе слово, что не умрет так, как
Марк - опустошенным, что прочувствует смерть всем своим существом, поборется
с ней, а не склонится безвольно.
Он почти презирал Марка - не за то, что тот сделал, а за бессмысленные
глаза в миг, когда дуло коснулось виска.

А потом был парк, дорожки университета, санитарные машины и носилки,
целиком закрытые тканью. И много людей, за полицейским оцеплением и внутри
него. Кленовые листья падали, каркали вороны, иногда раздавались переговоры
по радио...
А по телевизору показывали разрозненные кадры, и молодую с виду