"Владимир Динец. Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)" - читать интересную книгу автора

когда гора качнулась и облако дыма над вершиной осветил красный отблеск.
Послышался гул, и я, помня бомбежку на Эбеко, приготовился к худшему.
Из жерла ударил вверх ярко светящийся фонтан жидкой лавы. Камни посыпались
по склону, воздух наполнился пеплом и сернистым газом, а затем новый
фонтан брызнул в небо, освещая клубящуюся тучу пепла. Багровый отсвет
заплясал на остром клыке соседнего вулкана Камень. Узкий ручеек лавы
побежал вниз, пузырясь и застывая на ходу. Потом все стихло. В течение
ночи вулкан "стрелял" еще несколько раз и будил меня грохотом. Я подходил
к краю лавового ручья, глядел на завораживающее движение огненной реки.
Иногда синяя молния вспыхивала в черных тучах, и игра красок становилась
просто фантастической.
К утру гора успокоилась. Застывший лавовый поток затерялся среди
десятков таких же, родившихся в другие ночи, и лишь дымок над трещинами
говорил о том, что этим черным камням всего нескольько часов от роду.
Дымящееся жерло едва виднелось в тумане. Сквозь серую пелену я сбежал вниз
по гладкому склону, прыгая через узкие ледниковые трещины. В избушке
забрал свои вещи и на негнущихся ногах сустился в Бомбежную Тундру, где
меня громким свистом приветствовали сурки.
Пронзительно-свежий, но мертвый воздух высокогорья, резкие тени камней
и темно-синее небо сменились ароматом пойменных лугов. Уже в сумерках,
когда вокруг замелькали ночные птицы-козодои, я ступил на
тридцатикилометровую грунтовку, по которой к двум ночи добрел в Ключи,
устав, как никогда в жизни.
(Только через день я сообразил, что до меня козодоев на Камчатке никто
не видел - пришлось писать об этом статью в "Орнитологию"). Еще час я
блуждал по поселку, разыскивая станцию Института Вулканологии. Наконец,
падая от усталости и подпрыгивая на каждом шагу от боли в мышцах ног, я
вполз на второй этаж, упал на какие-то ящики, закрыл глаза, спустя миг
открыл их и увидел, что уже утро.
Позавтракав с вулканологами (никто из них так и не смог мне объяснить,
почему Ключевская сопка "работает" только по ночам), я выполз на шоссе.
Через несколько часов попутный грузовик доставил меня в Эссо - маленький
поселок, окруженный лиственничной тайгой. По-прежнему хромая на обе ноги,
добрел до бассейна местного горячего источника. Меня покрывал слой грязи и
пыли, песок скрипел во всех карманах, в ботинках, за шиворотом и даже в
ушах. Раздевшись, я плюхнулся в горячую воду. Местные жители - коряки,
ительмены и эвенки - тут же выскочили на берег. Я удивленно огляделся и
увидел, что по воде расплывается серая клякса пепла.
Попутки не всегда попадаются вовремя, и вечер застал меня на огромной
гари, заросшей брусникой, с редкими стволами уцелевших лиственниц. Дорога
была пуста.
Я брел по шоссе, поглядывая на далекий купол вулкана Толбачик. Большое
облако подплыло к нему, встало над вершиной, обволокло ее белой мантией, а
затем двинулось дальше, по-прежнему сохраняя форму вулкана. Солнце село,
тучи мошек поднялись из брусничного ковра. Над Толбачиком появилось облако
в форме зонтика.
Темнело. Над первым "зонтиком" из воздуха возник второй, третий, и
вскоре над вулканом висела стопка из семи "блинов". Я понуро тащился по
дороге, преследуемый тысячами кровожадных мошек. Только глубокой ночью
меня догнали "Жигули".