"Владимир Динец. Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)" - читать интересную книгу автора

ли гости, не меняется ли погода, каков в море лед, а в тундре снег. Самым
интересным событием, виденным стариком за сорок лет работы, был пожар и
взрыв погранкатера в 1953 году.
Что касается чукотской молодежи, то она удивила меня любовью к
соответствующим анекдотам. Правда, один встреченный националист уверял,
что эти анекдоты - проявление комплекса неполноценности, который
испытывают русские по отношению к чукчам. Ведь воинственные чукчи -
единственный из народов Сибири и Дальнего Востока, который русским не
удалось победить силой оружия. До 1917 года они так ни разу и не уплатили
царю ясак. Сами себя эти гордые люди называют "луоравэтлан", что можно
перевести как "открыто выступающий стоя" или "говорящий правду в глаза".
...Провиденский аэропорт изо дня в день понемногу заполнялся народом.
Мое внимание привлекли два мужика в американской одежде и с импортными
рюкзаками.
Что-то в них было неуловимо советское, и я никак не мог понять, наши
это или американцы. В конце концов мне удалось под каким-то предлогом
заговорить с ними, и выяснилось, что это двое московских зоологов,
возвращающихся с Аляски.
Подвернулись они очень кстати: из Провидухи мы вскоре улетели, но в
Анадыре пришлось сидеть еще несколько дней, и я был рад найти компанию для
вылазок по окрестностям. Вблизи аэропорта я нашел (впервые на Чукотке)
колонию редких камчатских крачек, а с причала паромной переправы можно
было, протянув руку, погладить одного из полярных дельфинов-белух,
вошедших в залив в погоне за кетой. Вскоре мне пришлось расстаться с
новыми друзьями, и одного из них я с тех пор видел всего раз или два, зато
второму суждено было сыграть в моей жизни роль золотой рыбки.
Итак, ребята улетели в Москву, а я просочился на совершенно сумасшедший
военный рейс в Магадан через Марково, поселки Северо-Восточной Камчатки,
Петропавловск, Палану и Балыгычан (это все равно, что лететь из Москвы в
Крым с посадками в нескольких райцентрах Казахстана). В некоторых местах
мы торчали по полдня, так что весь полет занял трое суток. Лиственничные
леса магаданских сопок показались мне настоящими джунглями, а сам город -
солидным мегаполисом. Но чувствовал я себя там очень уютно - в Магадане
еще сохранилась та особая атмосфера Крайнего Севера, которую практически
утратили другие крупные центры. Городская газета, к примеру, называлась
"Территория" в честь известной книги Олега Куваева. К тому же это один из
самых красивых городов Союза. Вот к чему я с трудом привык снова - это к
существованию ночной темноты.
Покрутившись по окрестностям, я уехал на запад. Началась самая
интересная часть маршрута - наименее изученные на Земле районы между
Охотским побережьем и Леной.
Эти дикие края неизвестны туристам и вообще почти никому, так что я не
очень представлял себе, что меня ждет, хотя не раз видел их с самолета.
Три практически не населенных горных страны - Колымское нагорье, Хребет
Черского и Сунтар-Хаята - пересечены единственной дорогой, знаменитым
Колымским трактом. Ни одна дорога России не производит столь ошеломляющего
впечатления беспредельностью необитаемых просторов, суровой красотой гор и
дикостью природы.

Первый 500-километровый участок тракта от Магадана до Колымы довольно