"Владимир Динец. Зима на разломе (Ближний Восток, 1993-94)" - читать интересную книгу автора

На рассвете мне удалось благополучно слинять до появления рабочих.
Веселая публика быстро заполняла узкие улицы. Клерки в безукоризненных
костюмах, толстые горластые домохозяйки, колоритные старики, приблатненные
мальчишки-курды, белобрысые туристы, обвешанные куртками русские купцы...
Изящные силуэты мечетей проступали сквозь утреннюю дымку, придавая
городскому пейзажу такую же неповторимость, как башни Кремля и высоток -
Москве, а готические шпили - Риге.
Стамбул даже самому отпетому меланхолику поднимет настроение не хуже
хорошего минета. Но все же я никак не мог отделаться от чувства
одиночества, остававшегося в душе, словно маленький кусочек нерастаявшего
льда.
Не погулять денек по такой очаровательной столице было бы просто
преступлением.
Я зашел в храм святой Софии, ныне переделанный в мечеть, поднялся на
второй этаж и, присев на тяжелую дубовую скамью, принялся разглядывать
фрески.
Снаружи София не производит впечатления. Захватившие город турки до сих
пор отчасти копируют ее структуру в мечетях, вплоть до самых маленьких, но
они превзошли своих невольных учителей и сочетают роскошь отделки с
эффектной соразмерностью внешнего контура. Только почему-то ни в одной из
мечетей, даже в сказочно великолепной Синей, не испытываешь такого
странного чувства, когда заходишь внутрь и поднимаешь голову к высокому
своду.
- Не знаем, на земле были или на небе, - сказали вернувшиеся из
Царьграда шпионы, посланные князем Владимиром изучать соседние религии.
Говоря об упадке и гибели Рима, мы забываем, что половина империи еще
много веков благополучно правила этой частью мира. Ни орды диких славян,
ни огромное войско Халифата не сумели справиться с людьми, которых первые
называли греками, а вторые - ромеями (имя "Византия" придумали историки
позднего времени). И даже блеск государства Сулеймана Великолепного,
унаследовавшего Константинополь, не затмил славы Второго Рима.
Буквы, вырезанные на скамье, привлекли мое внимание. Я пригляделся. Это
были младшие руны - память о варяжской гвардии императоров. Гордые
викинги, отпетые волки морей, поступали на службу к базилевсам, но
частенько срывались с места и уходили по привычке в пиратские набеги.
Что гнало норманнов от сытой дворцовой службы в рискованные вылазки на
весельных ладьях-драккарах к берегам соседних стран или просто ближайших
городов? Ледяная тоска по девушке, оставшейся страшно далеко отсюда, на
холодном норвежском берегу? Или нежелание оставаться связанным чем бы то
ни было, пусть даже любовью лучшей девушки на свете?
Луч солнца, окрашенный витражами, словно крыло бабочки, упал на
истертый подошвами сорока поколений пол. Я выглянул в узкое окно. Тучи
разошлись, зеленый берег азиатской части города виднелся за Босфором, а по
пронзительно-синей глади пролива уходил на юг маленький белый парус.


Ты не мужчина! - мне б сказал
Сейчас варяг седой.-
Ты из-за бабы духом пал,
Колдуньи молодой.