"Уильям Дитрих. Розеттский ключ" - читать интересную книгу автора

беспорядок поразительно контрастировал с четкими рядами наших палачей,
выстроившихся как на параде. Вызывающее поведение турок разъярило Наполеона
(им не следовало насаживать головы французских послов на пики), а множество
голодных пленников стало бы непомерной обузой для его вторжения. Поэтому нас
вывели из апельсиновой рощи на песчаный полумесяц берега, окаймленный
изумрудно-золотистыми, поблескивающими на мелководье волнами, на южной
окраине захваченного порта, куда не долетал дым со стороны горящего на холме
города. Я видел зеленые плоды, чудом уцелевшие на опаленных обстрелом
деревьях. Мой прежний благодетель и недавний враг, сидевший на своей лошади
подобно молодому Александру, готов был (по причине отчаяния или излишней
расчетливости) проявить дикую беспощадность, о которой подчиненные ему
командиры будут еще долго шептаться на протяжении многих военных кампаний.
Однако он даже не счел нужным удостоить устроенную им бойню своим вниманием,
а увлеченно читал очередной мрачный роман из своей полевой библиотечки, по
привычке стремительно пробегая взглядом по книжным страницам, затем вырывая
прочитанные и раздавая их своим офицерам. Босоногий и окровавленный, я
топтался на берегу всего в каких-то сорока милях от того места, где умер
ради спасения нашего мира Иисус Христос. Последние несколько дней
преследований, перестрелок и пыток отнюдь не убедили меня в том, что усилия
Спасителя по улучшению человеческой натуры увенчались заметным успехом.
- Готовьсь!
Множество мушкетных курков было разом взведено.
Сторонники Наполеона обвинили меня в шпионаже и предательстве,
потому-то я и оказался среди прочих пленников на берегу близ Яффы. И более
того, по стечению обстоятельств в таком обвинении имелось зерно правды. Но
изначально, по крайней мере, я и не помышлял ни о какой измене. Я жил в
Париже как простой американец, чьи знания в области электрических сил - и
необходимость спасения от совершенно несправедливого обвинения в убийстве -
привели к тому, что год назад меня приняли в компанию именитых ученых,
трудившихся в Египте во время его ошеломительного завоевания Наполеоном. Я
также проявил изрядную изворотливость, попадая в самые опасные переделки.
Меня пытались отправить на тот свет мамелюкские кавалеристы, любимая
женщина, арабские головорезы, бортовые залпы британских пушек, мусульманские
фанатики и французские гусары, но вообще-то я вполне миролюбивый и славный
парень!
В роли моей самой последней французской Немезиды выступил закоренелый
мерзавец Пьер Нажак, убийца и вор, упорно стремившийся отомстить мне за то,
что в прошлом году я ранил его в окрестностях Тулона, когда он пытался
отнять у меня священный медальон. Это долгая история, достоверно описанная в
предыдущей книге. Нажак вновь ворвался в мою жизнь подобно разъяренному
кредитору и теперь злорадно наблюдал, как я тащусь в толпе пленных,
подгоняемой саблями кавалерии. Он предвкушал мою близкую кончину с тем же
чувством торжества и ненависти, какие испытывает человек, умудрившийся
раздавить на редкость омерзительного паука. А мне оставалось лишь сожалеть,
что в свое время я не прицелился чуть повыше и на пару дюймов левее.
Как я упоминал раньше, вся эта история началась с карточной игры. Тогда
в Париже благодаря удачному раскладу я выиграл таинственный медальон, из-за
которого и начались все мои неприятности. На сей раз очередная попытка
разжиться деньжатами, выиграв у озадаченных моряков британского военного
фрегата "Дейнджерс" имеющуюся у них наличность перед высадкой на берег в