"Джозеф Д'Лейси. Мясо " - читать интересную книгу автора

судьба. Некоторым удавалось. Большинству - нет.
Магнусу дешевле было пустить больных коров на мясо, чем лечить их от
инфекции. Дойные коровы, у которых мастит перерастал в лихорадку,
отправлялись на бойню, и мясо их шло на фарш для котлет и сосисок. В конце
концов всех молочных коров ожидала эта участь, но тем, которым
посчастливилось избавиться от болезни, предстояло послужить еще несколько
лет, прежде чем оказаться перед дулом пистолета.

Ричард Шанти смотрел, как грузовики с рычанием отъезжают от цеха
упаковки.
То, что когда-то было живым, священным, теперь должно было стать
питанием для тысяч горожан. Полутуши, четвертины, оковалки везли на
дальнейшую переработку. Бескровный розовый филей, отруба для бифштексов,
отбивных, ребрышки и лопатки везли мясникам, которые укладывали их в лотки
застекленных витрин. Пакеты с фаршем, субпродуктами и обрезками отправлялись
в пекарни для приготовления начинки пирогов. В этом мясе уже не было ни
души, ни индивидуальности. Шанти давно решил для себя, что святость плоти
умирает вместе с ее обладателем.
"Куда же она уходит? - задавался он вопросом. - Ясно, что не с мясом в
грузовиках. И не на столы горожан".
Время от времени его посещали мысли о том, что он и сам состоит из той
же плоти, что и они, жертвы, и тогда отвращение к тому, чем он занимался изо
дня в день, все глубже проникало в его сознание, оседало в лабиринтах
разума. Как могло насилие приобрести такой размах? В эти редкие мгновения
прозрения он понимал, какая роль ему отведена в этом страшном спектакле и
как тяжелы его деяния в сравнении с той малой пользой, что они приносят.
В такие дни он клал в свой рюкзак дополнительный груз.

Гревил Снайп жил работой. И это беспокоило его маму.
- У меня нет ни друзей, ни хобби, ни пороков, - часто хвастался он
перед Идой Снайп, украдкой подсовывая ей несколько серебряных монет и
оставляя бесплатный двухлитровый пакет молока. Он навещал мать раз в неделю,
по воскресеньям, заезжая к ней на чай, и всегда привозил с собой "плоды
своего труда", чтобы ее порадовать.
- Тебе бы надо обустроить свою жизнь, - говорила она сыну, комкая в
скрюченных дрожащих пальцах засаленный носовой платок; лицо ее при этом было
озабоченным.
- Моя жизнь обустроена как нельзя лучше, - говорил он, раздражаясь
оттого, что, сколько бы добра он ни привозил, в ответ получал лишь упреки. -
У меня достойная работа, много денег. У меня отменное здоровье. - В отличие
от тебя, всегда хотелось ему добавить. - И я рад тому, что имею.
Ида знала, что ее сын работает на износ.
- Я горжусь тобой, - произносила она со слезами на глазах. - Ты всегда
был хорошим мальчиком. Заботливым. - Но кто будет заботиться о нем? - думала
она. У него ведь не было времени, чтобы найти хорошую женщину. А мужчина
нуждался в уходе. Она это знала, потому что прожила жизнь с отцом Гревила,
Эндертоном Снайпом.
- Тебе бы подошла какая-нибудь бедная девушка из северного квартала.
Тихая, послушная. Я слышала, они хорошо готовят. И в доме у них порядок, я
знаю. - Она вздохнула еле слышно, но он уловил грустные нотки в этом